Архитектор правит бал? Дискуссия о качестве среды и архитектурных конкурсах

В рамках прошедшей на Урбанфоруме-2014 сессии «Качество среды: роль архитектуры и архитектора» развернулась одна из самых острых дискуссий форума, спровоцированная докладом архитектурного критика Григория Ревзина с вопросом — а нужны ли столице архитектурные конкурсы.

По словам главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова, за последние два года сделано многое с точки зрения популяризации архитектуры в городе, привлечения к ней внимания. Один из примеров тому — данная сессия — первая из четырех прошедших Урбанфорумов, посвященная чисто архитектуре. В рамках сессии эксперты постарались ответить на вопрос: от чего зависит качество архитектуры и градостроительства, а, значит, облик города? Что нужно сделать для того, чтобы повысить интерес общественности к архитектуре?

По мнению экспертов, одним из методов улучшения качества архитектуры является проведение архитектурных конкурсов. Москва ввела эту практику в 2013 году и довольно успешно. За два последних года проведено порядка двух десятков творческих соревнований, как на знаковые крупные объекты: парк «Зарядье», Москва-река, Музей современного искусства на Ходынском поле, завод «Серп и Молот», так и локальные: Триумфальная площадь, станции метро «Солнцево» и «Ново-Переделкино», головной офис «Лукойла».

«Конкурсная практика набрала обороты, теперь ее инициируем не столько мы, сколько другие участники: госкорпорации, федеральные учреждения, инвесторы», — отметил Сергей Кузнецов.

Впрочем, у каждой медали есть обратная сторона. Архитектурный критик Григорий Ревзин, партнер КБ «Стрелка», профессор Высшей школы урбанистики при Высшей школе экономики сделал довольно провокационное заявление о том, что архитектура при Сергее Собянине не удалась: «Мы вернулись к советскому производству города: миллионы квадратных метров без образа, имени и художественного смысла». По его мнению, конкурсная практика — это чуждое для России начинание, поскольку ни один из конкурсных проектов не был реализован.

С другой стороны, главный архитектор Екатеринбурга Тимур Абдуллаев указал, что при тренде снижения административных барьеров многие застройщики рассматривают конкурсы как дополнительное препятствие, и обязать их проектировать и строить на основе конкурсов нельзя, поскольку для этого отсутствует законодательство.

— «Я думаю, что конкурсная практика — это не создание новых, а, наоборот, устранение существующих барьеров, — озвучил свою позицию Сергей Кузнецов. — Конечно, отсутствие законодательной базы в этом вопросе — серьезная проблема, над которой мы сейчас работаем. Получается, ты идешь как бы против течения. Тем не менее, проведение конкурсов гораздо эффективнее, чем нынешняя практика рассмотрения проектов на Архитектурном совете. При конкурсной процедуре решение принимают разные представители профессионального сообщества, а также сам инвестор. Если видим, что проект выбран по итогам конкурса, над ним работала серьезная команда, он одобрен экспертами и самим застройщиком, мы готовы согласовать его без дополнительных рассмотрений. В настоящее время многие инвесторы обращаются к нам с предложениями провести конкурс именно по этой причине. Они видят в этом преодоление барьеров.

Неслучайно, сегодня при реализации крупных государственных проектов, таких как Парламентский центр, Третьяковская галерея, Пушкинский музей, их представители добровольно, без нажима и агитации, восприняли инструмент конкурсов как способ выбора архитектора.

Они хотят, возможно, с ошибками и недочетами, отобрать лучших людей, которые сделают интересный проект не только для узкого круга руководителей, но и для профессиональной публики и широкой общественности.

Одна из задач конкурсных работ — реализовывать то, что проектируется. Но говорить о появлении архитектурных шедевров при Сергее Собянине, по меньшей мере, преждевременно. Большинство крупных архитектурных конкурсов на «шедевры новой эпохи» были проведены в 2013-14 годах и попросту пока еще не имели шанса быть физически реализованными. То, что было закончено год назад, сегодня находится в процессе реализации. Разворачиваются строительные работы на площадке парка «Зарядье». Готовятся к стройке — Центр современного искусства на Ходынке и ряд других объектов. Я судил бы об этих проектах не спустя год после создания концепции, а после их физического завершения. Тогда можно будет сказать, хороша или плоха была идея проведения конкурсов«.

Подводя итоги сессии, модератор Барт Голдхоорн, архитектор, издатель и главный редактор журнала «Проект Россия» отметил, что проведение ряда крупных архитектурных конкурсов в Москве — это большой шаг вперед в улучшении качества архитектуры. Тем не менее, механизм конкурсов нуждается в доработке: «Раньше архитекторы в "Моспроекте" проводили какие-то конкурсы, но никто о них не знал или узнавал постфактум. Сейчас ситуация лучше. Есть конкурсы государственные, например, которые организует Институт Генплана Москвы, с хорошими гонорарами, где участники получают шанс на реализацию. Даже если твой проект не прошел, это не страшно, потому что ты участвовал в интересной работе и получил оплату. Но есть много конкурсов, которые проводят инвестиционные компании, там гонорары небольшие. Архитекторы делают много работы, а результата зачастую нет. Как правило, победитель даже не участвует в реализации проекта. В этом случае конкурс теряет смысл и становится одним из способов застройщика заработать».

Своим мнением о роли архитектуры и архитектора в вопросах качества городской среды с Порталом Архсовета Москвы поделился главный архитектор Центра историко-градостроительных исследований Борис Пастернак:

— «Когда архитекторы дискутируют в публичном пространстве, мне кажется, им не хватает понимания социальной ответственности и роли архитектора. Проскакивают какие-то детские обиды: на коллег архитекторов, что обходят их в конкурсах; на власти, что не дают денег; на жителей, которые почему-то не любят архитекторов... В том, что делает Москва в последние годы в области архитектуры видна некая последовательность действий, это вызывает уважение: что-то получается, что-то — нет. Во времена предыдущей администрации ситуация была иной: публичное недовольство вызывал хамский подход, реализация своих инвестиционных пожеланий во что бы то ни стало, несмотря на городской контекст и мнение соседей. Дискуссия порой специально уводилась в область стилевых пристрастий, что, на мой взгляд, некая PR-уловка, чтобы уйти от стержневых вопросов: проблем сбалансированного функционального развития, местного самоуправления, его роли в принятии градостроительных решений и перевести разговор на страницы гламурных архитектурных журналов.

Опасаюсь, что в условиях кризиса маятник снова качнется в сторону девелоперского лобби. Город будет говорить: кризис, надо держаться за каждого инвестора. Под этим флагом все тонкости архитектуры будут отодвинуты на второй план и органам архитектуры снова предложат быть службой сервиса для проталкивания и социальной адаптации тех «хотелок», которые будут появляться у девелоперов. От этого пострадает, в том числе, и имидж всего архитектурного цеха. Он и так ниже плинтуса, но интерес к новой урбанистике и деятельность по благоустройству общественных пространств хоть как-то растопили лед в отношениях горожан к архитектуре. Появились новые имена, молодые, умеющие отстаивать свою позицию, архитекторы и урбанисты. Но когда начнутся сносы старых красивых домов и на их месте вырастать новостройки, занимающие весь участок, в два раза больше, чем окружающие здания, это вызовет активное неприятие городских сообществ. Кто виноват — архитектор.

Сейчас не время архитектурному сообществу жаловаться на непонимание и просить любви и денег у властей, оно должно «повзрослеть», осознать свою социальную ответственность и не сдавать те позиции, которые наметились с приходом новой московской команды. Чтобы об архитектуре говорили, она должна быть социальной, транслировать интересы города, реагировать на пожелания жителей. Очень бы не хотелось, чтобы роль архитектуры и архитектора в вопросах качества среды стала уходящей натурой, и мы вспоминали бы состоявшееся обсуждение как пир во время чумы".