Операторы конкурсов: ЦКТ «Агломерация»

Портал Архсовета продолжает серию публикаций интервью с операторами архитектурных конкурсов. На наши вопросы отвечают управляющие партнеры Центра коммуникационных технологий «Агломерация» — Игорь Афонин и Леонид Браткин, а также руководитель направления конкурсной практики Павел Тринько.

— Какого рода объектами занимается «Агломерация» как оператор конкурсов?

Леонид Браткин: Поскольку практика архитектурных конкурсов нарождается в Москве сравнительно недавно, говорить о том, что наша компания или какие-то другие операторы структурировали свой пакет заказов в том или ином направлении, нельзя. Сейчас мы наравне с коллегами, прежде всего, стараемся развить и усовершенствовать эту практику и берем на подряд объекты самого разного плана. Это довольно широкий спектр — и жилые комплексы, и офисные здания, спортивные, промышленные объекты, как в случае с комбинатом «Простор», который вообще был первым конкурсом в истории Москвы на промышленную архитектуру.

Конкурс на концепцию реконструкции кондитерско-булочного комбината «Простор».

— А как с конкурсами на объекты общественной инфраструктуры — парки, набережные и прочее?

Игорь Афонин: Как таковых градостроительных конкурсов мы не делали по той простой причине, что у нас еще, в отличие от того же Китая, просто нет механизмов проведения таких конкурсов. Китайцы, например, проводят архитектурно-градостроительные, средовые конкурсы на очень большие территории. А у нас попросту непонятна экономическая, коммерческая составляющая проведения таких конкурсов.

Конкурсный проект реконструкции кондитерско-булочного комбината «Простор». 2-е место © «Моспроект-2» + «Прогресс»

— А как же недавний конкурс на развитие прибрежных территорий Москвы-реки?

Леонид Браткин: Это, пожалуй, особый случай. Но вообще, если речь идет о конкурсах на граддокументацию, то у города банально никогда не предусматривается отдельных, хотя бы минимальных средств на их проведение. Хотя, в принципе, мы считаем, по каким-то ключевым местам это была бы очень важная составляющая достижения результата.

Конкурсный проект реконструкции кондитерско-булочного комбината «Простор». 1-е место © «Архстройдизайн АСД» + MANIPULAZIONE INTERNAZIONALE

Игорь Афонин: Тот же китайский опыт показывает, что, проводя такие конкурсы, они системно выстраивают этот подход, и тогда территории, как пазлы, действительно концептуально увязаны друг с другом. Впрочем, и у нас, так или иначе, появляются конкурсы на градостроительную тему — есть конкурс на «Серп и молот», например. Надо просто набраться терпения, ведь у нас такого рода конкурсная деятельность — пока новое направление.

Конкурсный проект реконструкции кондитерско-булочного комбината «Простор». 3-е место. Арх Груп

Леонид Браткин: И, кроме того, конкурсных объектов такого масштаба, такой значимости — их в принципе не может быть много. Но постепенно мы как действующие операторы отмечаем, что коммерческие структуры сами, без понукания со стороны регулирующих органов, начинают проявлять, как минимум, интерес к конкурсам. Не все доходят до стола переговоров, не все за него садятся, но зондируют почву многие структуры, которые собираются развивать проект, в том числе и крупные застройщики.

— Чтобы конкурсная практика развивалась системно, должна быть инициатива «сверху»?

Леонид Браткин: На самом деле, инициатива сверху уже была дана, и это вопрос такого культурного дозревания.

Концепции штаб-квартир компаний «Спортмастер» и «O’stin». 1 место. Авторы: ТПО «Резерв»

Игорь Афонин: Понятно, что нам еще далеко до практики той же Европы- у них конкурсная деятельность — это вообще целая отдельная отрасль и направление в архитектуре. Там есть команды, которые только этим занимаются и живут за счет конкурсов. Но для этого нужно, чтобы была масса всяких условий. Большое количество конкурсов проводится за счет муниципальных денег, например. Собственно, сам муниципалитет проводит конкурс для своей территории и оценивает его как заказчик. Там существует система, определяющая, кто может стать генподрядчиком, как разрабатывается документация и.т.д. Участникам конкурса платятся небольшие деньги, платится за выигрыш концепции, а дальше та команда, которая сделала, например, хорошую концепцию, но не в состоянии ее реализовывать, получает свои деньги, а проект — у них решен вопрос с авторскими правами — передается на подряд совершенно другим людям.

Леонид Браткин: Помимо этого очевидно, что любая системность рождается из понятных правил игры, которые желательно принять на уровне правовых актов, закрепляющие результаты конкурса как официальный пропуск сквозь череду бюрократических препон.

Как только появляются четкие нормативы, что, осуществив конкурсную процедуру и получив заключение жюри, вы проходите некие чекпойнты — очевидно, это мотивировало бы многих проходить через конкурс, тем самым получая два в одном — наилучший результат с точки зрения архитектурно-градостроительного решения, и какое-то количество согласовательных процедур — с другой.

Концепции штаб-квартир компаний «Спортмастер» и «O’stin». 2 место. Авторы: UNK project

— В сегодняшней практике, надо признать, девелопер не всегда защищен от того, что он получит действительно то, что он хочет...

Игорь Афонин: Тут две стороны медали: с одной стороны, можно говорить о том, что инвестор не защищен оттого, что он хочет получить, а с другой — не всегда то, что хочет получить инвестор, нужно городу. Если все отдать на откуп инвестору — мы понимаем, чем это кончится, потому что, прежде всего, это экономика, а во вторую очередь городская среда, качество архитектуры, да и качество строительства тоже. Вот здесь должен быть баланс. Так как все это у нас имеет сравнительно небольшую историю, все это вырабатывается пошагово, на ощупь, и это совершенно нормальная вещь.

Концепции штаб-квартир компаний «Спортмастер» и «O’stin». 3 место. Авторы: Aukett Swanke

Да, где-то инвестор может не получить то, на что он ориентируется, но любое творческое соревнование не гарантирует качественный результат. Для того чтобы получилась качественная архитектура, должна сойтись масса всяких нюансов. Даже когда участвуют профессиональные команды. На заказ шедевры не делаются.

Леонид Браткин: Пока позиции уравновесятся, как чаши весов, пройдет какое-то время. В какой-то момент инвесторы перестанут предъявлять завышенные требования к экономике, поймут, что для любого проекта есть некий предельный уровень прибыльности, а город, например,поймет, что со своей стороны надо пойти на смягчение нормативов. Вот тогда обеим сторонам будет комфортно работать друг с другом.

Конкурс на концепцию реконструкции бассейна Лужников

— Какого формата проводить конкурс, определяет заказчик?

Леонид Браткин: Нельзя сказать, что только заказчик или только город, или оператор диктует правила — на самом деле, решается по совокупности обстоятельств. Допустим, конкурс масштаба Зарядья пройти как национальный конкурс среди молодых архитекторов вряд ли мог, учитывая значимость места. При этом конкурс на автобусную остановку вряд ли станет международным. Естественно, играет роль и позиция заказчика. Если это официальные окологородские структуры, очевидно, что они будут делать ставку на конкурс национальный. Заказчик крупный, коммерческий наверняка может захотеть конкурс международный, просто потому что это капитализирует проект.

Проект реконструкции бассейна «Лужники». 1 место. UNK prjoect

— А как вы относитесь к такому формату, как конкурcы идей?

Леонид Браткин: Для любого конкурса идей нужно четкое ТЗ, чтобы идея правильно работала...

Игорь Афонин: Либо не должно быть вообще никакого ТЗ.

Такие супер концептуальные конкурсы еще в 1980-е часто проводили японцы, причем конкретные компании, которые предлагали совершенно абстрактные задания. Собственно говоря, во многом такие соревнования способствовали развитию «бумажной архитектуры».

Потому что там задавалась просто некая тема, как, например, "Музей одной скульптуры«, и что хотите на эту тему, то и делайте. Это были международные открытые конкурсы в рамках каких-то стратегических задач очень крупных корпораций. В свое время их даже ЮНЕСКО поддерживало. Правда, вряд ли этим может заниматься государство в той или иной форме, потому что все-таки такие абстрактные идеи — своего рода архитектурная лаборатория, которая может в большей степени волновать цеховое сообщество.

Проект реконструкции бассейна «Лужники». 2 место. ПИ «Арена» + LANIK

Леонид Браткин: Может, и у нас кто-то с временем будет вкладывать деньги в такое направление. Вообще это очень благотворная вещь для становления профессии, такая тренировка ума, которая в принципе повышает конкурентноспособность молодых бюро.

— Сегодня существует практика проводить конкурсы удаленно, при помощи интернет платформы, куда участники отправляют свои работы, а жюри голосует. И никто не встречается друг с другом. Как вам такой подход?

Игорь Афонин: Можно дойти до «абсолютной объективности» и чтоб никто ни с кем не общался и в глаза никого не видел, но, я считаю, сам факт общения, когда речь идет о заседании профессионального жюри — это очень важно.

Эта аура разных точек зрения дает тот самый толчок для дальнейшей проработки проекта, который может сильно повлиять на конечный результат.

Можно, конечно, голосовать, можно еще и баллы проставить с тысячными долями, математически точно определить победителя. Но есть вариант, что это не будет способствовать повышению качества архитектуры.

Проект реконструкции бассейна «Лужники». 3 место. А-Б Студия

Павел Тринько: Часто заказчик в принципе хочет послушать архитекторов, которые много построили и рассказывают плюсы и особенно минусы, это всегда интересно. У нас в конкурсе на реконструкцию комбината «Простор» как раз был такой переломный момент, кода мнения членов жюри изменили позицию заказчика. В результате сейчас реализуется проект «Архстройдизайн АСД» + АБ MANIPULAZIONE INTERNAZIONALE, который заказчику как раз не нравился и изначально он его даже не рассматривал.

Леонид Браткин: Это лишнее подтверждение тому, что архитектурное творчество не живет в безвоздушной цифровой среде,и в работе конкурсного конгломерата даже может сработать в минус, если этого контакта не будет.

Павел Тринько: Точно также как в конкурсе на штаб-квартиру «Спортмастера» обсуждение на заседании жюри пошло совершенно другим образом, потому что три проекта, условного говоря, забраковал город, а архитекторы, которые не приехали на голосование и голосовали удаленно, просто об этом не знали.

Проект реконструкции бассейна «Лужники». 4 место. Архитектурная группа ДНК

Леонид Браткин: То, что родилось как одноэтапный конкурс, получило второй этап и закончилось результатом, которого никто не ожидал, но фактически по единогласному решению всех членов жюри он был признан лучшим. При этом и заказчик поменял свое мнение — изначально проект «ТПО Резерв» у него даже не входил в шорт-лист, но на втором этапе он изменил решение на противоположное.

Вообще отсутствие взаимного влияния заказчика и исполнителя, наверное, хороший фактор для аукционов госуслуг или тендеров на получение госконтрактов. Но когда это процесс творческий, общение, мне кажется, необходимо.

— А инициатива, кого пригласить на конкурс — молодых архитекторов или, наоборот, именитых бюро — исходит от заказчика?

Игорь Афонин: С той же реконструкцией «Простора» изначально было понятно, какие бы команды не принимали участие, они все равно опыта как такового по реконструкции заводов не имеют. У нас вся проектная деятельность в плане прома до недавнего времени сводилась к перепрофилированию. Собственно говоря, даже на кафедре прома МАрхИ, если посмотреть, многие дипломные работы именно на эту тему. И вдруг появляется конкурс на промышленную архитектуру.

Мы понимали, что на этом конкурсе обязательно нужно привлекать и молодых архитекторов — ведь все примерно в равных условиях. И в итоге победил проект, который представил достаточно свежий взгляд, если не сказать экстремальный.

Впрочем, привлекать к конкурсам молодых ради молодых — тоже неправильно — можно просто провалить конкурс, поскольку у людей банально не окажется достаточного опыта.

Конкурс на концепцию ЖК ПИК. 1 место. Сергей Скуратов ARCHITECTS

— А экономика проекта тоже на это влияет?

Леонид Браткин: В чистом виде с подходом «денег мало, поэтому зовем молодежь» мы не сталкивались.

Игорь Афонин: Проблема в том, что если мы зовем молодежь и экономим деньги на гонораре, то есть опасность, что представленные проекты будут во многом игнорировать заданные экономические показатели. Более опытные архитекторы просто просчитывают на несколько шагов вперед, и заказчик получает меньше «сюрпризов» в плане стоимости строительства и эксплуатации будущего здания.

Леонид Браткин: Возвращаясь к тому, почему не идут конкурсы идей — заказчик зачастую уже на этапе конкурса хочет получить не эскиз, а предпроект с более-менее точными расчетами или хотя бы пониманием по эксплуатации и стоимости реализации проекта.

— Каких специалистов вы привлекаете на этапе исследования, которое предшествует формированию конкурсного ТЗ?

Игорь Афонин: Нам в этом смысле проще, так как мы занимаемся не только конкурсами, но и глобальными коммуникациями в сфере проектирования и строительства.

Мы выстраиваем коммуникации между архитектором и заказчиком, проектом и жителями, инвестором и органами власти. У нас много направлений, поэтому достаточно специалистов, с помощью которых, если потребуется, мы можем провести любые социологические, маркетинговые и градостроительные исследования.

Леонид Браткин: Безусловно, мы проводим полный анализ всей граддокументации при составлении условий конкурса, при этом часто социальная и общественная составляющиев части дальнейшей реализации проекта оказываются очень важными, потому что могутупростить заказчику этап прохождения публичных слушаний.

Конкурс на концепцию ЖК ПИК. 3 место. Бюро Атриум

-А как бы вы прокомментировали критический посыл Григория Ревзина в адрес конкурсной практики, прозвучавший на последнем Урбанфоруме?

Игорь Афонин: А может быть, он просто был не в курсе, что результаты ряда нынешних конкурсов реализуются. Мы знаем, что, во всяком случае, два наших проекта— бассейн в Лужниках и комбинат «Простор» — точно реализуются.

Другой вопрос, что какие-то конкурсы заведомо в большей степени шоу — конкурс ради конкурса. Да, такое есть, может быть, это и неплохо, во всяком случае, это дает возможность популяризировать архитектуру, потому что эта отрасль у нас в стране не на передовых позициях в плане общественного мнения. Но говорить, что вообще не нужно никакой конкурсной практики — это очень смелое заявление.

Я вообще не представляю, если бы в музыкальном мире кто-нибудь выступил и сказал, что не надо никаких творческих соревнований и давайте отменим все конкурсы. Как бы к этому человеку отнеслись? Это нонсенс!

Если рассматривать архитектуру с точки рения ТЭПов — да, но тогда это уже не архитектура, а если все-таки архитектура — это творчество, то как она может существовать без творческих соревнований?

Леонид Браткин: Реализация результатов конкурсов ко всему прочему— процесс небыстрый. «Осязаемость» приходит чуть позже. У нас конкурсная деятельность как таковая началась всего-тодва с половиной года назад....

Павел Тринько: И часто общественное внимание приковано к большимконкурсам, тогда как остальные остаются в тени. Но если брать зарубежные конкурсы, которые показывает, например, archdaily, то там все гораздо проще — 2 тысячи кв. м домик, цех завода под переделку — 4тыс. кв. м. А у нас на «Просторе» было 40 тысяч фасадных площадей!

Конкурс на концепцию ЖК ПИК. 2 место. ТПО Резерв

Игорь Афонин: Тут еще проблема в коммуникации в самой отрасли. Многие вещи мы просто не знаем, потому что нет таких площадок, где мы могли бы на все это посмотреть.

Леонид Браткин: Всегда развитие того или иного рынка проходит определенные стадии, поэтому и конкурсная практикаот болезней роста постепеннобудет избавляться. Мы, со своей стороны, считаем это направление очень важным, и потому совсем не гонимся за прибылями, работая в весьма бюджетном сегменте, и тем самым как бы инвестируя вотрасль, стремясь поддержать вектор развития.