Природа и свобода. Каким должен быть современный парк?

Дискуссия в Институте «Стрелка» с представителями команд-участниц конкурса на концепцию парка«Зарядье».

Журнал «Проект Россия» совместно с Институтом «Стрелка» и бюро Wowhaus готовит номер, посвященный устройству современных городских зеленых пространств. В рамках этой работы мы провели дискуссию с представителями шести команд, отобранных для участия в конкурсе на парк «Зарядье». Номер выйдет только в сентябре, но дискуссию мы предлагаем вашему вниманию уже сейчас.

Участники дискуссии:

Мартин Бивенга, планировщик, партнер бюро West 8 (Нидерланды);

Даниель Дендра, архитектор, руководитель бюро anOtherArchitect (Германия), участник консорциума Turenscape;

Мэри Маргарет Джонс, ландшафтный архитектор, управляющий партнер компании Hargreaves Associates (США), участник консорциума Diller Scofidio + Renfro;

Концзянь Юй, ландшафтный архитектор, президент компании Turenscape (Китай);

Антон Надточий, архитектор, руководитель бюро «Атриум», участник консорциума MVRDV (Нидерланды);

Владимир Плоткин, архитектор, руководитель ТПО «Резерв»;

Нил Портер, архитектор, партнер компании Gustafson Porter (Великобритания);

Дэвид Чэкон, главный архитектор проектов Diller Scofidio + Renfro (США);

Луиза Хаттон, архитектор, партнер бюро Sauerbruch Hutton (Германия), участник консорциума Gustafson Porter;

Модератор – Алексей Муратов, главный редактор журнала «Проект Россия»

Алексей Муратов Хотелось бы начать с Владимира Плоткина – единственного российского лидера консорциума, отобранного для участия в конкурсе на «Зарядье». Зададим Владимиру такой вопрос. В разные времена в центре внимания создателей садов и парков оказывались разные вещи. В эпоху барокко, скажем, – всякого рода театральные эффекты, зрелищность, во французском классицизме – осевые построения, регулярность, в XIX веке – дикая природа, в ХХ веке – архитектура. Что на ваш взгляд является самым главным в современных парках? Какие парки мы можем считать подлинно современными?

Владимир Плоткин Хороший вопрос, спасибо за то, что я должен отвечать на него первым.

Алексей Муратов Но ведь ТПО «Резерв» получил больше всех голосов жюри!

Владимир Плоткин На самом деле парки в XXI веке могут быть совершенно разными. Они могут быть решены и в барочном духе, и в духе парка XX века. Все зависит от цели и места. Цель, которую перед нами ставят организаторы конкурса, – это создать в Зарядье нечто уникальное. Разные слои общества, разные адресаты проекта ждут от нас каждый чего-то своего, и как мы на это ответим, пока не знаю. Консервативно настроенные слои хотят от нас уважительного, возможно даже благоговейного, отношения к характеру этого исторического места. Но на дворе XXI век, и Москва – суперсовременный город. Поэтому кто-то ожидает от нас и прогрессивных, инновационных решений. В том числе решений, отсылающих к вопросам экологии, устойчивого развития. Если найти баланс между этими подходами, то проект будет обречен на успех. Впрочем, победит в любом случае тот, кто придумает самую увлекательную историю для этого места.

Концзянь Юй Парк – это всегда убежище, в котором можно укрыться от города. Вы упомянули барочный парк. Он был прибежищем для королей, которые спасались от столичной суеты. А что же такое парк XXI века? Для ответа на этот вопрос нужно понять, с какими проблемами мы имеем дело. Сейчас это проблемы изменения климата, загрязнения окружающей среды, шума, сверхинтенсивного автомобильного траффика. Наш проект должен предлагать решения этих проблем. Парк – это не потребитель. Раньше, во времена Людовика XIV, парк потреблял энергию, материалы, трудовые ресурсы. Сегодняшний парк сам становится производителем. Например, он производит чистую воду, еду. Это место, где люди будут приобщаться к своей истории, в этом культурная, духовная функция парка. Но самая важная его задача – оживить городскую среду. Именно когда это происходит, возникает в полном смысле слова современный парк.

Нил Портер Очень сложно рассуждать о современных парках в оптике тех или иных стилей. По-моему, все они устарели. Конечно, в барочном парке или парке периода классицизма можно почерпнуть много приемов и знаний. Но сейчас востребован более комплексный, я бы сказал, инфраструктурный подход. C интересом изучал карту Москвы и ее зеленых пространств. Видно, что новый парк может стать частью расширенной системы природных территорий. Системы, которая еще только начинает складываться.

Антон Надточий Во все времена парки, как и архитектура, отражали определенные взгляды на мир. Скорее всего, современный парк призван отразить современную концепцию мироздания. На фоне царящей энтропии, фрагментации общества и систем человеческих ценностей, мне кажется, это должна быть концепция сложного, хаотичного мира. С поправкой, конечно, на специфику места – на то, что в данном случае мы создаем парк в центре города.

Дэвид Чэкон Было бы упрощением воспринимать парк только как нечто природное и пасторальное, как стилизованную в традиционном духе среду, единственное назначение которой – быть местом отдыха. Это, конечно, важно, но необходимо учитывать еще одну вещь. Парк подталкивает, провоцирует к иному видению мира. Парк – это возможность не только отдохнуть, но и познать свое окружение, местную природу и городскую среду. Парк меняется от сезона к сезону, и эти изменения вдохновляют человека. Об этом тоже следует думать.

Мартин Бивенга На этот вопрос ответа нет. Единственное, что могу сказать, так это то, что парк всегда отражает культуру города. Что бы вы с ним ни делали. Вчера мы были в Парке Горького, и то, как он развивается, являет собой очень интересную картину. В настоящий момент, как я это увидел, идет попытка оживить парк, насытить его новой энергией путем создания различных врéменных павильонов и других элементов городской среды. Все выглядит дешево и местечково, на всем лежит печать эксперимента.

Алексей Муратов Снова обращусь к Владимиру Плоткину, поскольку ему нужно будет покинуть нас раньше. Владимир, вот вы говорили об общественном вкусе, о «старых» и «новых», о «прогрессистах» и «консерваторах». Откуда вы черпаете информацию о том, чего хочет общество? Насколько я понимаю, из процесса принятия решений по Зарядью широкая общественность исключена, участники конкурса общаются только с экспертами. По-вашему, это правильно?

Владимир Плоткин В данном смысле московским участникам конкурса значительно легче. Мы живем в этом информационном поле и хорошо его чувствуем. Каждый день смотрим телевизор, сидим в интернете, фейсбуке. Слышим и читаем обо всех чаяниях и надеждах нашего народа относительно этого места. Наверное, уровень интереса к нему зашкаливает. С одной стороны, это понятно. С другой – вроде бы у нас в стране есть и много других информационных поводов…

Алексей Муратов Вопрос в том – кто клиент? На кого вы работаете в этом проекте?

Владимир Плоткин Понимаю, что вы провоцируете меня на вполне понятный и ожидаемый ответ. Но я отвечу по-другому. Все-таки мы работаем не на власть, не на государство. Клиентом, как ни громко будет сказано, является народ, москвичи, налогоплательщики, которые по сути и оплачивают этот заказ. И мы должны постараться ответить на их чаяния.

Концзянь Юй Конечно, наш заказчик – это народ. Но в то же время, мы обладаем профессиональной компетенцией. Мы эксперты. Мы не можем ориентироваться только на желания людей. Мы должны опираться на информацию и знания. Мы должны думать шире и дальше вопросов ежедневного использования парка. Парк служит не только простым людям, но и укреплению экоустойчивости городской среды, культурной идентичности. Мы должны учитывать и экологию, и историческое значение места – те вещи, которыми интересуются далеко не все. Может быть, люди хотят, чтобы здесь был бассейн. Но разве это подходящее место для бассейна?

Дэвид Чэкон Мы работаем для множества разных людей. Ответ может показаться стереотипным, но это и ребенок на улице, и бизнесмен, идущий на ланч. Это и любитель искусства, и мыслитель, который хочет побыть в тишине. Это и человек, который идет в парк на концерт.

Алексей Муратов Короче, речь идет о потребителях различных услуг?

Дэвид Чэкон Да, можно сказать и так.

Нил Портер Есть несколько уровней информации, которая важна для ландшафтного архитектора. Я в России второй раз, первый раз был тридцать лет назад. Многое изменилось. Нам здесь очень нравится. Было здóрово провести целый день в Парке Горького, понаблюдать за тем, как люди вживаются в ландшафт, что у них вызывает эмоциональный отклик. Мы постепенно перевариваем полученную информацию. Именно это, помимо сведений из официальных источников, помогает понять, насколько важно москвичам иметь еще один парк. Зарядье много лет оставалось закрытым, после воплощения проекта в жизнь люди снова получат доступ туда, и, уверен, полюбят это место.

Алексей Муратов А вообще вы считаете, что городу действительно нужен этот парк? Это очень интересный участок, прямо рядом с Кремлем. Может быть, здесь стóит что-то построить, а не разбивать парк? В чем необходимость парка в этой ценнейшей части города?

Антон Надточий Для многих, думаю, решение властей о создании парка на этой территории стало неожиданностью. На протяжении последних десятилетий Москва, по сути дела, теряла общественные пространства. Многие здания переходили в частные руки, их окружали заборами, бывшие общественные пространства оказывались огорожены, недоступны для прохожих. На мой взгляд, курс правительства на возврат городу общественных пространств – это очень важно.

Алексей Муратов Но зачем разбивать один большой парк, а не множество мелких, как в Лондоне?

Антон Надточий Здесь есть еще один момент – изменилось наше отношение к воссозданию наследия. Если раньше на месте утраченного исторического памятника запросто могли построить новодел, то сейчас мы находимся в процессе пересмотра этой концепции. Мы уже не можем просто взять и восстановить застройку начала XIX века. В таком случае, не очень понятно, что вообще делать с этой территорией. Построить торговый центр – общественность возмутится. Так что парк во многих смыслах – удачное решение.

Мартин Бивенга Если вы посмотрите на карту, то увидите, что в этом районе довольно много зеленых пространств, так что вроде настоятельной нужды в парке нету. Однако, если вы отправитесь на участок, то увидите, что там просто все поросло травой. Никакого продуманного ландшафта. У парка будет цель – стать таким местом в самом сердце города, куда будут приходить люди, чтобы отдохнуть и восстановить силы. Это совершенно законная причина.

Концзянь Юй Мне кажется, что гораздо важнее вопрос – почему мы должны создать современный парк в этом месте? У вас достаточно парков, созданных в районе 1950-х годов. Парков в Москве много, только все они очень старые. Так что это место призвано стать именно современным парком.

Даниель Дендра Вспоминаю лето 2010 года. То самое лето, когда вокруг Москвы горели леса и почти целый месяц держалась температура под сорок… Прогнозируют, что в связи с потеплением климата, летний сезон в течение ближайших нескольких десятилетий будет становиться все более экстремальным. Мы должны понимать, что к этому необходимо готовиться, и делать такие шаги, которые в дальнейшем позволят выжить в городе. Особенно это касается центра, где наблюдается эффект «теплового купола», при котором держится температура на два градуса выше, чем на окраинах. И два градуса – это много. Летом 2003 года 40 тысяч жителей европейских городов умерли от экстремальной жары. Особенно пострадали парижане, потому что в Париже мало зеленых пространств. Зарядье в этом смысле становится стратегически важным проектом. Ведь парк находится у реки. А это прекрасный канал естественной вентиляции – прохладный свежий воздух из парка может легко разноситься по окрестностям. Маленькие зеленые уголки не дают такого эффекта. Хотя бы поэтому создание большого парка в Зарядье чрезвычайно важно.

Алексей Муратов Исторически создание парков связано с процессом раскрепощения человека, поначалу принадлежащего лишь к узкой господствующей социальной прослойке, а затем и массового обитателя городской среды. В современных условиях способствует ли обустройство парков всплеску, скажем так, «низовой» креативности или политической активности? Связаны ли на ваш взгляд все эти мировые «оккупаи» с процессом благоустройства городской среды?

Луиза Хаттон Приведу пример Ирана, где мы побывали лет семь назад. Не стóит искать в этом скрытого смысла, каких-то параллелей. На мой взгляд, там напрочь отсутствуют общественные пространства – свободное общение возникает лишь при встрече в садах. Подростки там празднуют дни рождения, целуются в зарослях… А еще я наблюдала очень интересную картину с мостами. Мы видели красивейшие мосты – и в Исфахане, и в других городах. И вот там совершенно спонтанно собирались в группы хорошо одетые мужчины. Вдруг кто-то из них начинал декламировать стихи или петь песни. Конечно, потом быстро появлялась полиция, и всех просили разойтись. Но мне показалось, что это очень красивая история – когда свобода возникает в связанных с природой местах.

Алексей Муратов Насколько коммерчески насыщенной должна быть программа парка? Следует ли ландшафтным архитекторам, по аналогии со знаменитой книгой Роберта Вентури, учиться у Диснейленда? И если да, то какие уроки они могли бы оттуда вынести?

Мартин Бивенга Никогда не был в Диснейленде. Хотя знаю, что у этого парка развлечений блестящая коммерческая концепция. Но если говорить о городском парке, то это вообще-то пространство без особой программы. Во всяком случае, большинство парков таковы. В последние годы, правда, возникло представление, что парки призваны иметь программу, что люди там должны быть все время вовлечены в какую-то активность. Вот в этом-то, как мне кажется, и есть эффект Диснейленда. А на самом деле, если в парке есть, где купить мороженое, то для большинства семей, которые туда ходят, этого достаточно. Какой-то хардкор-программы и не требуется.

Алексей Муратов Но тогда вопрос – за счет чего будет осуществляться финансирование парка? Получается, это бремя целиком ложится на городской бюджет.

Нил Портер Вопрос о том, как привлечь горожан в парки, какую пользу городу может принести архитектор или ландшафтный дизайнер, помимо устройства хорошо освещенных аллей и лужаек для занятий спортом, встал впервые на рубеже 1980–1990-х годов. И надо сказать, что в последние годы появились парки, где развлечения и досуг предлагаются в достаточно тонкой, изящной форме, не такой навязчивой, как в Диснейленде.

Мэри Маргарет Джонс Парки представляют гораздо бóльшую ценность, чем поток кэша. И состоит эта ценность в том, что зеленые пространства повышают самооценку горожан, люди хотят жить в районе, где есть парк. Экономическая составляющая парка не только в тех деньгах, которые можно заработать на продаже мороженого или аренде павильонов, но и в повышении качества жизни района, где тот находится. Это важно, например, для компаний, которые хотят, чтобы сотрудники работали в приятной среде. Так что в смысле экономики не все так прямолинейно.

Даниель Дендра Соглашусь с предыдущей репликой. Парк имеет для людей и нематериальную ценность, которую невозможно перевести в цифры. Но, давайте, вернемся к вопросу о том, кто должен платить за поддержание парка. Мы делали один проект, и в нем была такая ситуация – каждый год город тратил четверть миллиона евро только на то, чтобы утилизовать дождевую воду. Для всех городов это проблема, ведь погода, повторюсь, становится все более и более экстремальной, осадки выпадают сверх всяких норм. Например, в Москве, если идет дождь, то льет как из ведра. И вот представьте себе Красную площадь – огромная замощенная территория, непроницаемая для осадков. А ведь это еще и не самая чистая вода. Утилизация стоит очень дорого. А парк способен впитать и очистить всю эту воду, и город может сэкономить на очистных сооружениях.

Алексей Муратов Хочу задать один общий вопрос. Если судить по книгам, по крайней мере тем, которые издавались у нас, искусство обустройства садов и парков в ХХ веке достигло довольно скромных результатов. Приобретя серьезные масштабы, с точки зрения своей художественности, своего культурного веса ландшафтная архитектура ХХ столетия сильно уступает временам Ленотра, Уильяма Кента, Фредерика Лоу Олмстеда… Во многом это связывают с тем, что обустройство зеленых пространств утратило самоценность, сделавшись эдаким придатком архитектуры и градостроительства. Симптоматично и то, что поворот в творческом переосмыслении городских ландшафтов, начало новой «парковой революции» на Западе, опять-таки нередко связывают с архитекторами. А именно с конкурсом на парижский парк Ла-Вилетт 1982–1983 годов, с именами Рема Колхаса и Бернара Чуми… В связи с этим возникает два вопроса. Во-первых, верно ли наше представление о судьбе ландшафтного дизайна в прошлом веке? И, во-вторых, а кто должен играть первую скрипку в проекте создания парка – архитектор, планировщик или ландшафтник?

Нил Портер Вы знаете, я принимал участие в этом конкурсе на парк Ла-Виллет. Работал у Чуми. Было очень весело, я клеил макеты и делал чертежи – как раз только окончил школу Архитектурной ассоциации. Это был удивительный момент. Но мне все-таки кажется, что в XX веке было сделано очень много хорошего – во многих городах появилась парковая инфраструктура. Так что, наверное, нельзя говорить, что прошлый век был потерян и мы вырулили на какой-то правильный путь лишь к концу столетия. Шла эволюция. Колхас и Чуми действительно нащупали новое направление, но то, что они сделали было подготовлено предшествующей историей создания парков. Скажем, в послевоенном Амстердаме существовало потрясающее экологическое движение. В очень плотную застройку были протянуты «зеленые пальцы». Это предвосхитило то, о чем мечтает сейчас каждый город. В Детройте тоже имели место удивительные парковые проекты. Так что интересные открытия в этой сфере были, их нужно просто поискать. Что же касается вопроса о главенствующей роли в проекте, то я считаю, что нам следует стирать границы между дисциплинами. 

Мэри Маргарет Джонс У меня есть дополнение по истории ландшафтного дизайна XX века. Я действительно считаю, что это направление как-то потерялось, особенно к 1970-м годам. Тогда больше думали о зданиях, чем о создании мест. И главное, что произошло в проекте парка Ла-Виллет – это возвращение значения места. Но тот проект был только, так сказать, детским шажком. Это было лишь начало ухода от старого мышления, согласно которому ландшафтный дизайн послушно следовал за топографией местности и тем узором, который создавала застройка. Если же говорить о том, кому вести проекты по созданию парков, то мой ответ таков – тому, кто лучше это умеет. Однако надо заметить, что ландшафтные архитекторы, в отличие от своих коллег, специализирующихся на зданиях и сооружениях, получают в процессе образования определенный запас научных знаний об окружающей среде. И когда, например, вы слушаете доктора Концзянь Юя, важно понимать в науке. А вообще, конечно же, сотрудничество – это оптимальный путь

Полная версия статьи доступна на сайте издания