Wowhaus: «Нам интересно придумывать жизнь»

В этом году Wowhaus исполняется 15 лет. За это время известное московское бюро прошло, казалось бы, огромный путь от камерных проектов «временной архитектуры» до мастер-планирования целых городов. При этом они по-прежнему занимаются именно тем, с чего начинали и что любят больше всего: придумывая, как при помощи архитектуры сделать жизнь лучше, интереснее и насыщенней, плавно наращивая масштаб проектов. Как это работает и почему это все так же привлекательно, мы побеседовали с партнером и руководителем бюро – Олегом Шапиро. 

15 лет – серьезный срок. C чего началось бюро Wowhaus и как оно изменилось за это время?

Изменилось количественно, качественно, но главное изменилось наше представление о том, что вообще такое архитектурное бюро. Дело в том, что Wowhaus мы с Дмитрией Ликиным основали уже в зрелом возрасте, решив заняться архитектурой себе в удовольствие. Помимо нас самих у нас был всего один архитектор и нам виделась такая приятная работа на стыке с хобби: много творчества, много комфорта, занимаешься любимым делом.
Оказалась, что так не работает.  Как только начала расти узнаваемость бюро и пошли хорошие, большие и интересные нам заказы, мы стали расти не только количественно. Работа начала отнимать все время, силы и ресурсы.

Сегодня у нас в бюро больше ста архитекторов, много крупных проектов, над которыми мы с удовольствием работаем, правда комфорта и чистого творчества оказалось заметно меньше, чем мы рассчитывали в начале – огромные силы уходят на управление процессами. 

А как за 15 лет изменилась архитектура, с которой вы работаете? Изменился ли ваш к ней подход?

Изменился масштаб проектов, но если задуматься, то все наши работы плавно вытекают друг из друга, это такое естественное поступательное движение.  Начинали мы с того, что называли временной архитектурой, которая, кстати, производила долгосрочный эффект. Среди первых проектов были театр «Практика» и кинотеатр «Пионер», где мы в общем-то малыми средствами программировали новую среду. Потом случилась «Стрелка», знаковый для нас проект, который начал преображение «Красного Октября», бывшего довольно специфическим местом, с какими-то ночными стрип-клубами. Это сейчас там ГЭС-2 и модное место, а началось все в общем-то со «Стрелки», которая стала одним из первых открытых общественных пространств нового формата в Москве.

После «Стрелки» к нам пришел Сергей Капков и пригласил подумать над обновлением Парка Горького. И мы вместе с командой парка с удовольствием погрузились в придумывание «тактического» мастер-плана быстрых преобразований, хотя тогда эту работу так никто не называл.

Выяснилось, что на качественную городскую среду, на пространство между домами, которое десятилетиями игнорировалось городскими властями, девелоперами, да и людьми – на нее есть огромный отложенный спрос.

С Парка Горького, а потом с Крымской набережной, по сути, началась волна обновления парков и общественных пространств сперва Москвы, а потом и России, которая идет до сих пор. При этом это мировая тенденция. Города меняются, меняется их экономика, акценты смешаются с производства на сервисы, города становятся более открытыми людям. И тут мы замечательным образом не отстали, а совпали с мировым трендом.

Потом у нас были «Ферма» на ВДНХ, Электротеатр «Станиславский», Инновационный культурный центр в Калуге, Детская часть Московского зоопарка, туристический центр Тулы и многое-многое другое.

На вопрос изменился ли наш подход, отвечу – нет.  Каждый раз, работая над проектом любой типологии, мы по сути ставим себе вопрос «зачем люди сюда пойдут?» Этот вопрос всегда важнее, чем визуальная составляющая проектов, она у нас, кстати, как правило довольно простая. Мы придумываем новую историю места, почему оно будет жить, как оно будет жить, мы его программируем. При этом мы отдаем себе отчет, что любое программирование любого пространства должно быть гибким. В отличие от архитекторов эпохи модернизма мы не считаем себя демиургами, которые создают пространства, формирующие новых людей. Мы понимаем, что наши пространства – это всего лишь платформа, которая должна давать возможность людям делать то, что для этого места уместно. И сегодня это может быть один сценарий, а через год или через двадцать лет – совсем другой. И спроектированное нами пространство должно иметь возможность так же хорошо работать для людей и спустя время.

Мне кажется, что архитектура как раз про это, во всяком случае, современная архитектура. Мы просто совпали в этом движении, поэтому и оказались востребованными. 

Вы много работали с городом – как со временем менялся подобного рода заказ?

Мы все так же много работаем с городскими проектами. Потребность в создании новых пространств по-прежнему очень большая, но изменился заказчик: раньше это был запрос от городских властей, теперь больше от бизнеса: девелоперов, градообразующих предприятий. К примеру, сейчас в Москве мы делаем проект большой набережной в Покровском-Стрешневе. Заказчик – ЖК «Primavera», целый новый квартал на реке, поэтому девелоперы оборудуют широкую протяженную набережную, которую потом отдадут городу. Заказ девелопера сейчас не ограничивается благоустройством и дворами, сейчас мы для них разрабатываем связанную инфраструктуру микрорайона, соответствующую концепции 15-минутного города.

Десять лет назад именно московская городская администрация задала высокую планку дизайна общественных пространств. Девелоперы не сразу приходили к пониманию ценности придомовых территорий, но все же за эти годы и покупатели жилья стали больше обращать внимание на качество среды, и девелоперы осознали, что это один из важнейших факторов для успешного продукта. Таким образом у нас постепенно формировался рынок благоустройства новых жилых комплексов, где мы также активно участвовали и продолжаем участвовать.

Сейчас настал момент, когда девелоперы – лидеры рынка, осваивая новые территории, иначе подходят и к мастерпланированию. Технико-экономические показатели по-прежнему важны, но при этом приходит понимание, что сама планировка жилого комплекса должна представлять собой гармоничную среду. Далеко не все планировочные решения можно исправить благоустройством. И здесь мы, уже многие годы работая с жилыми комплексами и с городскими территориями, как никто понимаем, что нужно для создания такой среды. Отсюда возникло новое направление нашей работы – мастерпланирование жилых комплексов и смешанной застройки.

Если же говорить не о девелопменте, а о развитии городов, то здесь мы видим тенденцию, что крупный бизнес становится все более активным участником этого процесса наряду с муниципалитетами и руководством регионов, особенно если мы говорим про малые города. Город Выкса в Нижегородской области опирается на ОМК, «Сибур» очень много делает для Тобольска, «Норильский Никель» для своих городов, таких примеров много.

Как так получилось, что после камерного благоустройства вы перешли к масштабным проектам мастер-планирования целых городов?

Это кажется, что мы перешли к чему-то принципиально новому, но строго говоря, мастер-планированием мы занимаемся давно. Придумывая как будет жить Парк Горького, мы, по сути, делали первую фазу его мастер-плана, а именно задавали стратегию его развития на ближайшие годы. Наш проект для Тулы, который часто называют созданием набережной, был по сути своей куда масштабнее: мы переосмыслили большой фрагмент исторического центра города - с Крестовоздвиженской площадью, улицей Металлистов, которые мы сделали пешеходными - заложив программу его развития. И программа сработала, в Туле случился очень заметный рост туризма: из города транзитного, куда заезжали по пути на Куликово поле, в Ясную поляну и другие интересные места, она сама по себе стала очень мощной точкой притяжения. 

То есть мастер-планы городов, которые мы разрабатываем – это то же программирование территорий, размышление как им жить дальше, как активировать неработающее и исправить некомфортное, которым мы занимались все 15 лет, но в новом, городском масштабе. 

Над какими проектами Wowhaus работает сейчас? За чем следить?

У нас есть несколько крупных культурных проектов. Придумываем художественный музей в Хабаровске. Проектируем новое здание театра Камала в Казани. Это серьезный проект, который делается большим консорциумом, в нем участвует в том числе бюро Кенго Кума, и несмотря на все изменения в нашей жизни, он все-таки будет реализован. Для «СИБУРа» делаем в Тобольске просветительский центр и придумываем ему открытую уникальную концепцию, программируя его на яркую, насыщенную жизнь.  Это будет своего рода общественный центр, место встречи жителей города – с коворкингами, библиотекой, мероприятиями, и с якорной функцией – интерактивной экспозицией, посвященной науке волшебства – химии – и идеям, которые сегодня двигают эту науку вперед. И вот недавно выиграли конкурс на реконструкцию Театра Оперы и Балета в Красноярске. И он, и театр Камала тоже будут открыты публике не только на время спектаклей. Музеи, театры, библиотеки во всем мире сегодня трансформируются, их функционал расширяется, и здания должны соответствовать новым запросам. 

Мы разрабатываем мастер-план Тухарда - нового поселка для коренных народов Таймыра, который находится в 150 км от Норильска. Изначально Тухард был основан в 1970-х гг. для строителей «Норильскгазпрома» и со временем стал местом жительства и для коренного народа Таймыра — ненцев. Сейчас поселок оказался в санитарно-защитной зоне добывающего предприятия, поэтому «Норникель» строит поселение в новом месте.  Это со всех сторон интересная и сложная задача: в поселке будут жить и постоянные жители, и временно приезжать в свое жилье из тундры оленеводы-кочевники.  Это надо учесть, продумать и создать такой городок, который будет одновременно современным и отвечающий традиционному укладу, который ненцы хотят сохранить.

Кроме того, мы разрабатываем туристический мастер-план Тобольска, прогнозируя развитие города, предсказывая, что и как будет в нем меняться, каким образом, какими этапами, на какие деньги. Мастер-план рассчитан примерно на 25 лет и это огромная аналитическая, экономическая и архитектурная работа.

Думали ли мы об этом 15 лет назад? Нет, мы хотели быть где-то с краю. Нравится ли быть нам в той точке, где мы оказались? Да, нравится.