«‎Храм - это место для всех»‎ — основатели бюро ARCHPOINT о нашумевшем проекте храма на Верейской

В июле новостные ленты облетело сообщение о том, что Патриархия РПЦ и Москомархитектура согласовали первый современный проект храма в столице, над которым работали два бюро — А.Р.Е.А.Л. и ARCHPOINT. Буквально через неделю после презентации проекта стало известно, что он победил в американском архитектурном конкурсе Faith & Form. Вокруг проекта сразу разразилась полемика, у него тут же появились как яростные поклонники, так и критики. Каким будет новый храм Игнатия Богоносца на Верейской улице, почему современная храмовая архитектура часто отстает от времени, и чем должны наполняться новые церкви, — рассказали авторы проекта Валерий Лизунов и Анжела Моисеева.

– На каком этапе сейчас находится строительство храма на Верейской улице?

Валерий Лизунов (В): Строительство еще не началось, сейчас идет подготовка для перекладки городских коммуникаций. Далее мы будем разрабатывать инженерную часть и подробный рабочий проект. То, что мы показали, пока только эскиз, но площадка под строительство уже отведена.

– Как вы пришли к такому современному проекту и согласовали его с РПЦ?

Анжела Моисеева (А): Многое зависело от будущего настоятеля храма, отца Ионы (Голова). Мы сами всегда хотели сделать что-то современное, но не ожидали, что церковь может пойти нам навстречу и даже превзойти нас в своих пожеланиях.

Изначальная задача была спроектировать современный храм. Это совместное творчество, и без активного участия батюшки в проектировании было не обойтись. Отец Иона работал вместе с нами над разработкой проекта от начала и до конца, бросая вызов многим устоявшимся нормам и традициям. Вместе с ним мы согласовывали эскизы, что-то корректировалось, добавлялось. Мы старались адаптировать наш проект в привычный и понятный для Москвы образ. Несмотря на все изменения, именно первоначальный проект оказался наиболее удачным, и мы утвердили его.

– Насколько, по-вашему, важно, чтобы храмовая архитектура соответствовала времени? Ведь раньше она часто относилась к прогрессивной архитектуре.

В: Действительно, она всегда была передним краем архитектуры. И я считаю, что и сейчас она должна быть такой же. Конечно, мы должны опираться на традиции, но так или иначе вместе с нашими потребностями меняемся мы сами.

А: Нашему поколению пришло время переработать и усовершенствовать опыт, который застыл в период советской власти. Сегодня поколение 2000-х уже выросло, им ближе предметы лаконичные и современные. А архитектура должна отражать их образ жизни.

В: Вообще, проект храма отвечает требованиям современной архитектуры и прогрессивных людей. Молодые люди, как правило, уважают религию, но вместе с тем воспринимают ее как веру своих бабушек и прабабушек. А храм предназначен не только для пожилых людей. Это место для всех. Поэтому он должен быть понятен и молодежи. Современный человек должен увидеть, что церковь — это не обязательно что-то древнее или восстановленное.

А: Мы привыкли, что наши храмы почти всегда расписные, золотые. Почему они были такими? Потому что в строительстве применялись все самые лучшие достижения искусства, они поражали воображение и считались божественными. Таким образом, люди прославляли своими талантами божественное начало. Мы должны продолжать это, но только по-новому.

– Откуда появился минимализм и в интерьере?

А: Мы во всем проекте стремимся к минимализму и функциональности, интерьер храма — не исключение. Ведь удобно, если здесь появится специально спроектированный элемент на стене, куда аккуратно стечет воск, и тем самым его не придется вытирать с пола. Или установить вытяжку, которая уберет гарь от свечей, от которой иначе образуется темный налет на стенах и иконах. Интерьер находится на стадии проектирования, но мы уже продумали такие функционально важные моменты.

В: Если говорить о функциональности и эксплуатации, то можно упомянуть, что мы планируем возвести фасады из фибробетона, которые не нужно штукатурить и обновлять каждый год. Обычно на это тратятся и так небольшие пожертвования прихожан, денег на полноценный ремонт всегда не хватает, и храмы постепенно ветшают. Мы хотим решить эту проблему.

В целом, нам хотелось, чтобы материалы были ультрасовременными, высокотехнологичными. Ведь когда мы строим себе дом, мы стараемся построить здание, которое не нужно регулярно ремонтировать, которое не выпускает тепло. Так мы продумали конструкцию стен, которая позволяет снизить теплопотери, чтобы снизить счета за отопление. Энергоэффективный храм — это правильная тенденция, и к этому нужно стремиться.

— Как видно из визуализаций, на стенах храма не предполагается росписи, почему вы решили от нее отказаться?

А: Если раньше стены, своды храмов были расписаны фресками, которые помогали безграмотному населению уяснить основные сюжеты Писания, сейчас такая иллюстрация не требуется. Тогда зачем нам расписывать стены фресками? Как дань традициям и декору? Конечно, образы и иконы в храме должны присутствовать. Но завешивать все стены иконами тоже нельзя. Ведь храм всегда посвящен определенному святому: в нем есть основные иконы, а затем иконостас постепенно наполняется другими.

– А как вы решили разместить вспомогательные помещения?

В: Примерно половина нижнего этажа оказалась под землей, но внутри этот этаж будет наполнен жизнью. Там расположатся все необходимые службы: воскресная школа, зал для лекций, кабинеты, туалеты, гардеробы, церковная лавка и даже несколько келий для паломников. Получается небольшой храмовый комплекс, который будет востребован каждый день.

– За счет того, что все сопутствующие помещения убраны в подклет, верхние помещения освобождаются?

В: Да, и у них будет отдельный вход. Это символичная деталь – так мы разграничили мирское и духовное. Внутри мы, конечно, предусмотрели лестницу, чтобы посетитель мог снять верхнюю одежду внизу и подняться на службу, а оттуда спуститься вниз, например, в туалет. Это, кажется, незначительная деталь, но если вы регулярно ходите на службу с маленькими детьми, то понимаете, насколько важна подобная логистика.

– Как вы думаете, почему именно вы стали первыми архитекторами в Москве, которым удалось согласовать такой современный проект храма?

А: Я считаю, что это стечение обстоятельств. Я знаю много бюро, которые проектируют храмы. Почему они не реализовали современные варианты? Может быть, не было нужного заказчика, не хватало содействия мирских и церковных властей.

Но все же с такой инициативой мы точно не первые выступили. Наиболее ранней подобной постройкой была часовня на Поклонной горе. Она современная, выполнена из бетона, и даже арочные конструкции чем-то похожи на наши.

– Будут ли у храма еще какие-то особенности в интерьере?

А: Отец Иона – приверженец древних образцов службы, ее истоков. В своей изначальной задаче он стремился зрительно открыть для прихожан алтарную часть храма. Теперь ее будет видно. Это не пятиярусный иконостас, а низкая алтарная преграда, как было у греков. Он хотел, чтобы клирос не выносили отдельно, чтобы певчие пели среди молящихся, и прихожане видели весь обряд своими глазами.

В: В маленьких храмах так обычно и происходит. И батюшка хотел, чтобы и в нашем было так же. Чтобы все могли почувствовать себя одной большой семьей, общиной.