Александр Цимайло и Николай Ляшенко: России нужно в 10 раз больше архитекторов

По какому пути должно пойти архитектурное образование России? Отличается ли новое поколение архитекторов от предыдущего? Почему средний француз знает, кто такой Жан Нувель, а средний русский не знает, кто такой Юрий Григорян — об этом и многом другом рассказали партнеры, основатели бюро «Цимайло, Ляшенко и партнеры» Александр Цимайло и Николай Ляшенко.

Проект Москомархитектуры «Открытый город» в рамках предстоящей конференции продолжает цикл интервью, посвященных вопросам будущего городского планирования, карьеры и репутации архитектора в современном мире.

Николай, Александр, какой вы видите Москву через 10 лет, в том числе с учетом реновации?

Николай: Реновация — не вся Москва, но это достаточно масштабный проект, чтобы повлиять на развитие архитектуры в городе, и я надеюсь, что в лучшую сторону, хотя бы в силу объемов нового строительства. Обилие предполагаемых квадратных метров дает основания ожидать, что каждый проект будет вынужден усилить конкуренцию в борьбе за покупателя и, хочется верить, что это приведет к улучшению в том числе архитектурного качества проектов и городской среды в целом.

— А можно подробнее, в чем должны выражаться улучшения, и кто должен стать их драйвером? Девелоперы? Архитекторы?

Николай: Невозможно выделить отдельный фактор — вот это улучшение, а это нет. Все: от зонального планирования и инфраструктуры до входной ручки должно перейти на иной уровень. Все мы учимся на своих ошибках и ошибках партнеров по цеху и это приведет к принципиально новому качеству проектирования.

Александр: Что касается драйверов, то это командная работа, и собственно самое главное в ней — правильно подобрать эту команду. И если архитектор берет на себя все, это неправильно и результат может быть неоднозначным. Главное — понимать, что в итоге нужно жителям города.

Девелоперы проводят опросы клиентов, но по конкретным спецификациям —площади квартир, состояние общедомовых зон или дворового участка, но они не оценивают качество среды. Они спрашивают хотите ли вы балкон или нет, но им не интересно куда люди ходят, а куда нет, какой транспорт им нужен и т.д.

Николай: У застройщиков и консультантов достаточно шаблонные анкеты, от которых остается ощущение, что людям везде нужно одно и тоже. Аналитика же самих девелоперов рыночная — они смотрят, что построено вокруг и чего не хватает. Вроде бы логично, но эта схема часто носит поверхностный характер без анализа потенциального участка строительства с социальной точки зрения

— То есть подобная аналитика должна собираться на уровне города?

Николай: Так и происходит. Эта работа началась недавно, но очень важно, что она ведется. Но всегда катастрофически не хватает времени. Ведь эти данные нужно не только собрать, но и обработать.

Александр: Да, время ключевой фактор во всех крупных начинаниях, мы видим это на примере программы «Моя улица». Уже сегодня мы можем оценить качество, но для этого москвичам пришлось «напрячься». Может быть можно было растянуть благоустройство на 20 лет и это не был бы такой концентрированный удар, но в течение 20 лет мы бы жили в постоянной стройке. Было бы это лучше или нет?

Николай: Кроме того, для любого анализа нужны специальные знания. Поэтому в Москве к нему привлекаются и иностранные специалисты. Но тут нужно помнить, что для каждого вывода очень важен контекст. Поэтому, я считаю, специалистов из-за рубежа приглашать надо, но больше в роли консультантов.

Александр: Да, есть ментальная составляющая, и объективно, человеку родившемуся и живущему, скажем в Лондоне, сложно понять российскую действительность, как с точки зрения бизнеса, так и сточки зрения предпочтений горожан. Сбор аналитики, посвященной жизни городов, сегодня идет во всем мире, но пока эта деятельность носит полунаучный характер, на первый взгляд, не имеет прикладного значения. Хотя это очень интересно.

— Есть мнение, что архитектор — это человек, который пишет сценарий городской жизни, а значит, по сути, это главная профессия современного общества. Вы согласны с этой точкой зрения?

Александр: И да, и нет. Архитектор действительно рисует финальную картину жизни — это правильная мысль, но он последнее звено цепочки. Итоговому этапу архитектурного обобщения предшествует масштабная работа большого числа специалистов. Именно они, условно говоря, создают техническое задание для архитектора.

— А если говорить о тех, кто будет проектировать Москву в будущем, можно ли сказать, что сегодня мы видим новое поколение архитекторов?

Николай: Знаете, нет новых и старых, как обычно, есть хорошие и плохие. Архитектурное образование не сильно изменилось за последние годы. В сущности, у нас очень долго не менялась методика преподавания, нет новых дисциплин. У молодежи как всегда много свежих идей, но мало опыта.

Александр: Я бы выделил несколько основных проблем. Во-первых, в Москве очень мало архитектурных вузов. Для такого большого города и с учетом того, что в Москве готовят архитекторов для всей страны, у нас острая нехватка школ профессионального образования. А это приводит к проблеме номер два — отсутствию конкуренции между школами и отсутствию их специализации. А это важно. Ведь у людей, которые идут, например, в МАРХИ разные задачи — кто-то хочет строить небоскребы, а кто-то хочет делать интерьеры. Теоретически такое разделение есть внутри вузов, но оно скорее формальное, а нужно, чтобы оно было реальным. За рубежом школы имеют четкую специализацию, и все знают какая школа про концепцию, какая про руки, какая про инжиниринг или менеджмент.

Николай: И еще одна проблема — в европейских школах преподают действующие архитекторы. У нас это направление тоже развивается, но нужна массовость. Как завлечь практикующих архитекторов в преподавание? Конечно, это хорошая зарядка для головы преподавателя, но как поставить это на поток?

— От участников рынка часто приходится слышать, что молодые специалисты не соответствуют реальным требованиям рынка. Можно ли решить эту проблему в рамках образовательного процесса?

Николай: Все дисциплины, которые нужны в профессиональной жизни, есть в программе вузов, но тем не менее, студенты часто действительно некомпетентны. Очень много устаревших данных, очень много, скажем прямо, устаревших идей. Но я считаю, что неважно где ты учился, если ты талантлив и хочешь работать, ты найдешь способ получить недостающие знания.

— А насколько выгодно быть архитектором в России?

Александр: Не выгодно, и не только в России. Самые успешные архитекторы мира получают обычно столько же сколько десятки не самых выдающихся, успешных, но вполне рядовых специалистов других сфер: финансистов, адвокатов, управляющих. Но это компенсируется удовольствием и самореализацией, которые ты получаешь от этой профессии.

А вот потребность в архитекторах в России огромная. В Германии, например, архитекторов в 10 раз больше, чем у нас и это в абсолютных числах

При том что население Германии в 2 раза меньше, пропорционально архитекторов у нас меньше в 20 раз. Кроме того, там принципиально другая оценка труда, она выше и бюро может позволить себе вести несколько небольших проектов и достойно существовать. Они тратят больше времени на проект. В итоге мы имеем и другое качество архитектуры, в первую очередь массовой.

— Из этого вытекает вопрос репутации профессии архитектора, насколько она высока?

Александр: Печально, но факт, российское общество не интересуется качеством архитектуры и архитекторами, хотя их работа напрямую влияет на жизнь города. Качество проектов у нас не хуже, чем в Европе, но, если вы спросите рядового француза, далекого от архитектуры, кто такой Жан Нувель, он ответит, что это известный французский архитектор. А если спросите москвича, кто такой Григорян — он, скорее всего, не знает.

Николай: Власти и СМИ должны подключиться к продвижению архитекторов, их роли в современной жизни. Эта, своего рода, эстетическая прививка должна быть сделана обществу, тогда и качество архитектуры будет улучшаться в ответ на социальный запрос.

— Как практикующие архитекторы, какой совет вы бы дали сегодняшним студентам?

Николай: Работать как будто вы соревнуетесь. Синдром конкурса здорово помогает добиться оптимального результата.

Александр: Надо любить свое дело и научить получать удовольствие от работы. И это тоже приходит с опытом. Молодые ребята ждут грандиозных проектов и разочаровываются, встречаясь с трудностями или неизбежной рутиной. Но, мы хотим сказать, нет неинтересных задач. Есть неправильный подход. Это то, чему мы учим своих студентов.