Владимир Белоголовский – о феномене «звездной» архитектуры

Владимир Белоголовский — архитектурный критик и основатель Межконтинентального кураторского проекта (Нью-Йорк), специализирующегося на организации и проектировании архитектурных выставок по всему миру, американский корреспондент журнала «ТАТЛИН». Портал Архсовета побеседовал с Владимиром о его новой книге, московских архитектурных конкурсах и градостроительной идеологии.

— Недавно вышла в свет ваша книга «Беседы с Архитекторами в Эпоху Знаменитостей». О чем она?

— Моя новая книга является результатом работы последних 13 лет, в течение которых я брал интервью у очень разных архитекторов. В книгу вошли 30 из них, в том числе совместное интервью с главным архитектором Москвы Сергеем Кузнецовым и руководящим партнером SPEECH Сергеем Чобаном. В этой книге я попытался проанализировать, как возникают идеи, отыскать их истоки. И сделал ряд открытий.

К примеру, если проанализировать творчество ведущих архитекторов мира, то напрашивается парадоксальный вывод — их ничего не объединяет, за исключением их статуса, их «звездности». И это как раз тот феномен, о котором мало кто хочет говорить. Но я считаю это очень важным, потому что с возникновением «звездной» архитектуры сильно изменилось ее место в обществе. Популярные архитекторы стали настоящими «селебрити»: люди стали обращать внимание не только на их профессиональные качества, но и на личные — как человек одевается, как себя преподносит. И сами архитекторы стали стремиться открыть свою собственную архитектуру, найти какой-то особый почерк.

В моей книге есть точная дата, когда «звездная» архитектура появилась — я считаю, это случилось 18 декабря 2002 года, когда проходила презентация полуфиналистов на разработку проектов нового здания Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. Из-за событий 11 сентября к этим презентациям было приковано всемирное внимание. Первым на сцену поднялся Даниэль Либескинд, и пресса просто его атаковала! Это был феноменальный момент, Либескинда по праву можно назвать первым «звездным» архитектором.

— Москва тоже в последнее время начала проводить международные архитектурные конкурсы. Стоит ли, на Ваш взгляд, ждать больших перемен в ее архитектуре?

— Безусловно, такие конкурсы нужны, потому что это фактически единственная возможность почти задаром пользоваться талантом самых выдающихся и самых интересных творцов в мире. Очень часто бывает, что именно зарубежный архитектор приносит совершенно непредсказуемую, фантастическую идею. Возьмите оперный театр в Сиднее, это тоже был международный конкурс. Среди моих любимых проектов последних лет — Сколково. Иностранец сумел перевести Малевича в архитектуру, и сделал это просто блестяще. Поэтому я считаю, что нужно обязательно организовывать такие конкурсы, приглашать зарубежных партнеров, чтобы в итоге вы имели шедевры мирового уровня.

— Наиболее резонансным стал конкурс на разработку концепции парка «Зарядье». Вам проект понравился?

— Что может быть лучше парка, в конце концов? Парки не создавались в Москве несколько десятков лет, а это как раз то, что нужно городу. Конечно, идея парка возникла случайно, когда уже появилось место, а изначально его готовили для чего-то другого.... Но все-таки был международный конкурс, пришли к очень интересному проекту. Будем надеяться, что он будет реализован в скором времени.

— Существуют ли, на Ваш взгляд, некие идеальные пропорции между зелеными зонами, жилой застройкой, объектами культуры и прочими уровнями, из которых складывается городская мозаика?

— Я не думаю, что существует какая-то идеальная ситуация, мне как раз нравится разнообразие. Например, в Вене огромное количество музеев, зеленых насаждений, парков, все находится в шаговой доступности. Мне невероятно нравится Нью-Йорк; его необычность — в отсутствии центра и конечной идеалистической цели, которая обычно свойственна столицам.

У Москвы в этом плане абсолютно экстремальная ситуация, потому что город претерпел колоссальные изменения. В первую очередь, возникло огромное число автомобилей, а город изначально не был рассчитан на такое количество автотранспорта. На мой взгляд, сейчас это самая главная проблема, ее надо решать. Но только не увеличением количества дорог, потому что это даст обратный эффект. Может быть, стоит как-то наказывать автолюбителей за чрезмерное пользование автомобилем. Есть мировой опыт: по четным дням, по субботам не пускают машины в центр или предусмотрена небольшая плата за въезд. И тогда люди постепенно начнут пересаживаться, главное, чтоб было куда. Необходимо развивать общественный транспорт, искать какие-то альтернативы. Например, в Колумбии есть канатная дорога, там холмистая зона и это отлично работает.

— Сейчас одним из стратегических градостроительных проектов Москвы выступает развитие прибрежных территорий главной водной артерии. В ходе разработки концепции поступали, в том числе, предложения создать речной общественный транспорт. Это было бы эффективно для Москвы, на Ваш взгляд?

— Это работает в Сиднее и Нью-Йорке, где есть катера, которые удобнее и зачастую намного быстрее наземного транспорта. Это весьма эффективный способ снизить нагрузку на другие виды транспорта. Но всегда надо помнить — каким бы не был успешным опыт какого-то конкретного города, невозможно полностью спроецировать его на другой. Он стопроцентно работать не будет, ведь сколько бы мы ни говорили, что живем в глобальном мире, люди везде думают по-разному, существует определенная экономическая ситуация, другой климат. Имеет больший смысл приглашать зарубежных специалистов и изучать их приемы.

— А должна ли у города быть определенная идеология к развитию?

— Основной вопрос тут в том, как должен расти город — самостоятельно, или этот процесс стоит регулировать. Например, Нью-Йорк представляет собой композицию, которая не конечна и не субъективна, она не отражает эстетической предвзятости конкретного творца. Нью-Йорк открыт для любых новых идей. Противоположный пример — столица Бразилии, где видна работа определенной команды архитекторов. Город закончен в виде очень красивой птицы, но его инфраструктура растет, и новые районы уже не встраиваются в законченную панораму, придуманную в 50-е гг. Город же должен оставаться живым, развиваться самостоятельно, на мой взгляд, не надо пытаться делать это искусственным путем и уж тем более перестраивать свою историю, как это часто любят делать. Как только вы придумываете конечную композицию, и она реализуется, городу больше некуда развиваться.