Битва за Нотр-Дам

Судьба пострадавшего Нотр-Дама по-прежнему остается неопределенной, несмотря на общемировую поддержку. Портал «Архсовета Москвы» публикует перевод статьи критика The Washington Post Филипа Кенникотта, который анализирует многовековую историю собора и пытается разобраться, что происходит с памятником архитектуры сегодня.

«Франция вновь в состоянии душевной боли. Праздники прошли без рождественской мессы в любимом национальном соборе и рождественской елки на общественной площади за его богато украшенным западным фасадом. Когда я был в здесь октябре, я проходил мимо всего один раз, и было больно видеть, что эта великая церковь закрыта. Писатель Хилэр Беллок однажды охарактеризовал Нотр-Дам как родоначальницу церквей, чья власть естественна, сдержана и молчалива. Но теперь она кажется не просто молчаливой, а немой.

Когда общественная комиссия, возглавляемая Джорджлином, впервые собралась в декабре, стало ясно, что в стране еще далеко до консенсуса о том, как будет восстановлен собор. Несколькими неделями ранее Филипп Вильнёв, главный архитектор службы исторических памятников страны, заявил в интервью, что он скорее уйдет в отставку, чем позволит построить современный шпиль — как предложил президент Франции Эммануэль Макрон — на крыше собора. В ответ Джорджлин велел архитектору «закрыть свой рот».

Этот комментарий попал во все международные новости, хотя для Франции он был вполне типичным для публичного обсуждения архитектуры и сохранения архитектурного наследия.

«Это классический спор», — заявил в интервью осенью прошлого года генеральный директор Министерства культуры Франции Филипп Барбат. «Мы восстанавливаем его как можно ближе к тому, как мы понимаем анализ исторического контекста здания, или мы пытаемся сделать нечто более креативное?». Здесь Барбат подразумевает стеклянную пирамиду в Лувре, спроектированную Й.М. Пеем как модернистское вмешательство в центре одного из сакральных культурных пространств города, как пример последнего.

«И перемены тоже являются классикой. Хотя были столетия, в течение которых архитектура Нотр-Дама все время оставалась одной и той же, особенно после того, как основные строительные работы были закончены в середине 13-го века, она претерпела серьезные преобразования на протяжении всей своей истории. Пока Франция и большая часть остального мира размышляют, что будет с великим собором, ясно, что конечным результатом будет смешение: история и фантастика, 12-й и 21-й, воображаемое здание, изображенное в искусстве и описанное в литературе, и куча камней, которая складывалась и перекладывалась в течение почти девяти веков.

На острове в Сене, в самом сердце древнего города Парижа, земля, на которой будет построен Нотр-Дам, веками использовалась для религиозного поклонения.

В 1160 году Морис де Салли, блестящий администратор, был избран епископом Парижа и почти сразу же начал планировать строительство большого собора, посвященного Деве Марии.

Чтобы освободить место для Нотр-Дама, постепенно сносились другие сооружения, включая собор Сент-Этьен.

Первый крупный этап строительства начался с закладки первого камня в 1163 году при короле Людовике VII и участии папы Александра III.

К 1182 году большая часть соборного хора — литургическое ядро здания, затем предназначенное для духовенства, — с его культовыми летающими опорами, поддерживающими его высокие стены и крышу, была завершена.

В течение следующих десятилетий велись работы на нефе, что отодвинуло конек крыши собора в западном направлении.

К 1220 году основные очертания раннего собора были практически закончены.

Начиная с середины 1220-х годов, большая часть Нотр-Дама была переделана так, чтобы больше соответствовать современным архитектурным вкусам. Две западные башни были закончены, и к пересечению нефа и трансепта был добавлен шпиль. Последняя крупная фаза первоначального строительства закончилась в середине 14-го века, спустя более 150 лет после его начала.

К концу 18-ого столетия оригинальный шпиль был удален, поскольку стал ветхим, и ему угрожало разрушение.

Собор оставался без шпиля до 1859 года, когда новый шпиль, спроектированный Эженом Эмманюэлем Виолле-ле-Дюком, был добавлен в ходе обширной 20-летней реконструкции. Изменения и ремонт продолжались в течение следующих 160 лет.

На протяжении тех веков, когда Нотр-Дам перестраивали и ремонтировали, звучало много обвинений в осквернении святыни. Незадолго до Французской революции собор побелили, после чего один известный критик выразил свое недовольство, отметив, что здание «утратило свой освященный веками цвет и свою внушающую благоговейное уважение мрачность».

Начиная с 1840-х годов, в соборе десятилетиями велись текущие ремонтные работы, иногда нерегулярные и с «благими намерениями», после которых он был «восстановлен» настолько основательно, что многие историки стали думать о нем, как о церкви 19-го века, а не средневековой.

Одно из наиболее значительных преобразований, вероятно, было вызвано пожаром в 13-м веке, возможно, похожим на тот, что произошел в 2019 году, в крыше над сводами. Непонятно, заставил ли ущерб распорядителей собора заняться его восстановлением, или это был просто хороший повод для обновления здания. Но изменения были огромными.

«Просуществовав всего лишь шестьдесят лет, Нотр-Дам уже остался в тени», — пишут Дани Сандрон из Сорбонны и покойный Эндрю Таллон из Вассара в своей ожидающей выхода в свет книге о соборе, частично основанной на их комплексном лазерном измерении Нотр-Дама до пожара 2019 года. В других местах Франции 13-го века строились новые соборы, а старые разбирались и реконструировались, их старались сделать выше, легче и более вертикальными, а также привнести больше света, как если бы они были сделаны из плотных стеклянных занавесок, а не тяжелых каменных колонн. И поэтому фонарные окна Нотр-Дама были расширены, крыши изменились, а летающие опоры восстановлены, хотя собор оставался относительно темным, несмотря на его современное обновление.

Второе радикальное преобразование датируется частично 1831 годом, когда Виктор Гюго опубликовал роман, известный на английском языке как «Горбун из Нотр-Дама». Книга, действие которой происходит в 15-м веке, имела феноменальный успех, а сама церковь была главным героем в драме о любви, похоти и предательства. Гюго задумал роман, чтобы пробудить интерес к французскому наследию готической и средневековой архитектуры, и ему это удалось. Нотр-Дам, находившийся в тяжелом состоянии, был вновь открыт. Также были созданы различные правительственные комитеты и комиссии, чтобы помочь стране решить проблему, которую мы сейчас называем культурным наследием и историческим сохранением.

Ремонт Нотр-Дама был одним из самых неотложных проектов, и Эжен Эмманюэль Виолле-ле-Дюк, один из двух архитекторов, отвечающих за реставрацию, начал предпринимать обширные и противоречивые действия по изменению собора. Возможно, никто в истории собора не понимал его лучше — его причуды, структурные странности и слабые места — и никто не был более враждебно настроен к более ранним обновлениям, изменившим его готический облик. Но понимание реставрации Виолле-ле-Дюка было больше похоже на понимание современного театрального режиссера, подходящего к старому сценарию, чем консерватора, работающего с научной и исторической строгостью: «Восстановить здание, — писал он, — не значит обновить, отремонтировать, или переделать его, но воссоздать его в готовом виде, который, возможно, никогда не существовал до сих пор».

Виолле-ле-Дюк изменил окна, добавил декоративные элементы к основанию аркбутанов, переделал статуи и создал множество гротесков, химер и горгулий, которые, как часто полагают посетители, составляют суть готического характера собора. Он также построил новый шпиль из дерева и свинца, чтобы заменить тот, который был удален в середине 18-го века, поскольку он больше не был надежным.

Эти изменения быстро вошли в общественную память о здании. Я помню, как получил из Парижа открытку с классическим изображением: Эйфелева башня с изображением горгульи Виолле-ле-Дюка на переднем плане. Но это не было противопоставлением старого новому, просто это были два взгляда на воссоздание города 19-го века.

Одним из самых известных изображений Франции 19-го века была гравюра 1853 года Шарля Мериона под названием «Le Stryge» или «Вампир», на которой изображена еще одна гротескная фигура Нотр-Дама Виолле-ле-Дюка, презрительно показывающая язык фантазии на тему старого Парижа. Это помогло определить любопытное восприятие Парижа, показав, что сущность города соткана из красоты и убожества, что она изобилует противоречиями и резкими контрастами, как в известном стихотворении Шарля Бодлера: " город, что во плоть свою облек приют, тюрьму, бордель, чистилище и ад,/Где пышным цветом распускается порок...«*(*перевод Т.Источниковой — прим.пер.).

Весной 2019 года были проведены самые последние ремонтные работы в соборе. Вокруг шпиля возвели строительные леса, а за несколько дней до пожара были сняты 16 статуй у основания шпиля.

15 апреля вспыхнул мощный пожар. Пламя бушевало в течение нескольких часов и в результате были разрушены шпиль, крыша и внутренние балки Нотр-Дама. Официальная причина до сих пор не установлена, хотя ранние предположения упоминали об электрическом источнике или выброшенной сигарете.

Почти сразу же после пожара начались споры о восстановлении собора. Должен ли быть возвращен его точный облик перед пожаром? Нужно ли восстанавливать шпиль 19-го века? Или его вид должен быть обновлен в соответствии с 21-го веком и будущим?

После пожара парижский музей Cité de l’Architecture et du Patrimoine, имеющий в своем распоряжении бесценную коллекцию Виолле-ле-Дюка полномасштабных архитектурных слепков исторических французских фасадов и средневековых скульптурных элементов, выставил модели, скульптуры и другие объекты, связанные с собором Нотр-Дам. Музей демонстрирует комплексное наследие Виолле-ле-Дюка, которого большую часть 20-го века считали фантастом, фигурой, подобной Уолту Диснею, изобретателем своей версии исторической архитектуры. Но он также был скрупулезным наблюдателем, и документация, которую он оставил, может иметь огромное значение для восстановления Нотр-Дама.

«Мы знаем, что можем построить его именно таким, каким он был», — говорит Фрэнсис Рамбер, директор отдела архитектурного проектирования музея. Он стоит перед моделью деревянного шпиля, созданной Виолле-ле-Дюком, небольшого скульптурного чуда самого по себе. «Но вопрос в том, нужно ли нам жертвовать всеми этими деревьями?».

Шпиль и дерево стали во всех смыслах точками возгорания, которые, кажется, делят французское мнение не на явно противоположные идеологические лагеря, а на бесчисленные фрагментарные расстановки мнений, столь же сложные, как одно из розовых окон собора. Здесь есть экологические, эстетические, культурные проблемы, вопросы собственности и финансовые вопросы.

Нужна ли древесина? Будут ли более легкие материалы лучше, или сводам нужен тяжелый вес дерева, чтобы сделать их надежными? Есть ли подходящая древесина? В прошлом году одна компания из Ганы даже предложила вырубить гигантские деревья, сохранившиеся и укрепившиеся в результате погружения, когда земля была затоплена для строительства плотины в Африке в 1965 году.

Текущие дебаты и противоречия выявили еще более глубокое восхищение Виолле-ле-Дюком и его архитектурными изменениями, чем, возможно, было очевидно четверть века назад. «Был ли он гениален или страдал манией величия?» — спрашивает Барбат, директор Национального института наследия; он добавляет, что мнение о Виолле-ле-Дюке заметно изменилось с 1990-х годов, и что растет признание того, что его изменения стали частью истории собора. Действительно, когда недавно была отремонтирована поврежденная часть церкви Порт-Руж, один из элементов Виолле-ле-Дюка был тщательно воспроизведен, что является признаком того, что в настоящее время сохранение включает в себя более старые, а именно 19-го века, усилия по реставрации.

В конце концов, вероятно, именно Макрон определит новый облик Нотр-Дама, хотя неясно, насколько он будет доверять экспертам, голосам сторонников традиционализма, католической церкви и озабоченности защитников окружающей среды. Французские президенты, как правило, хотят оставить свой след в Париже, как например, Жорж Помпиду, поддержавший современный культурный центр, который в конечном итоге стал Центром Помпиду, изумительным архитектурным шедевром постмодерна, или Франсуа Миттеран, участвовавший в продвижении проекта пирамиды Й. М. Пея в Лувре. Макрон, молодой, амбициозный и полный решимости наметить новый средний курс по линиям разлома французской политической жизни, имеет свой идеальный проект подписи: восстановление старинного здания на современный лад.

«Что касается самого решения, я бы сказал, что только президент может ответить на этот вопрос», — говорит Барбат. «Он плотно занимается этим с той самой ночи пожара, когда он присутствовал в соборе. Скорее всего, он будет говорить об этом с главой [комиссии] генералом Джорджлином, а также с министром культуры. После этого я не могу точно ответить, каково будет его единоличное президентское решение».