Поль Алезра: Набережная в Москве не должна копировать Лондон или Сингапур

Поль Алезра — эксперт по культурному программированию. В интервью порталу Архсовета он рассказал о том, как культурная функция способствует перерождению набережных и является связующим звеном между экономикой, устойчивым развитием и общественным благом.

Поль Алезра занимается архитектурным и культурным планированием, которое подразумевает формирование стратегий развития территорий при помощи имеющихся на ней или создаваемых культурных ресурсов. В России он работает не первый год и сегодня является консультантом ГМИИ им. А.С. Пушкина, Музея современного искусства в бывшем кинотеатре «Ударник», а также ведет еще пять проектов с различными культурными институциями.

Свою лекцию на «Винзаводе» эксперт прочитал в рамках культурно-образовательной программы Международного конкурса на разработку концепции развития территорий, прилегающих к Москве-реке. Поль Алезра отметил, что проекты, связанные с акваториями рек, занимают в его деятельности особое место.

Прибрежные территории, как граница между урбанизированной средой и природой, обладают, по его мнению, большим эмоциональным и энергетическим потенциалом, благодаря которому включенные в них объекты искусства воспринимаются особенно эффектно.

На объектах культуры нельзя заработать, наоборот, они будут требовать ежегодных вливаний, но именно искусство поднимает статус недвижимости и формирует качественную среду.

Поэтому застройщики во всем мире с каждым годом все активнее включают в свои проекты инсталляции и арт-объекты, гарантирующие формирование их индивидуального, узнаваемого облика, а значит и успех на рынке. Культура из элитарного института превращается в неотъемлемый элемент городского пространства.

Поль Алезра:«Мы сделали множество проектов в разных странах мира и можем составить некий список оптимальных правил застройки набережных.

Первая важная деталь — такой проект должен опираться на долгосрочную стратегию, потому что реализация, будь то на Москве-реке или в любом другом городе, занимает не год и не два, а лет двадцать.

Разумеется, чтобы в течение столь длительного времени план сохранился в изначальном виде, нужно, чтобы в его основе лежала сильная стратегия и четкое представление — что вы будете делать через пять, десять, пятнадцать лет. Для этого у проекта должна быть своя главная идея, которая будет проходить «красной линией» через все эти годы. При этом стратегия должна быть гибкой, чтобы можно было вносить корректировки по мере реализации проекта. 

Следующий важный пункт — это максимальное вовлечение общественности. Проект набережной будет успешным, если береговые территории будут открыты для доступа населения и днем, и ночью. Чтобы люди в любое время суток могли прийти на набережную, зная, что там будет происходить что-то интересное. А для этого необходимо обеспечить эффективное 24-часовое управление территорией».

Обращаясь к проекту преобразования московских набережных, Поль Алезра обратил внимание на то, что зимой и летом Москва представляет собой два абсолютно непохожих друг на друга города. Поэтому, по мнению эксперта, концепция развития набережных Москвы-реки должна иметь программу для лета и программу для зимы.

«Кроме того, мы должны иметь возможность использовать непосредственно саму реку, — продолжил эксперт. — Вода является главным активом такого проекта, и его надо активно задействовать: устраивать выставки на воде, создавать плавучие культурные учреждения, развивать речной транспорт. Мне кажется, нечто подобное вполне можно осуществить в Москве, например, запустить трамвайчик по туристическому маршруту от Третьяковской галереи до музея Пушкина или до парка Горького».

Еще один существенный фактор, который отметил Поль Алезра, — территориальная идентичность:

«Московская набережная должна быть набережной именно Москвы-реки, иметь свои связи с историей и культурой, с определенным местом. Эта набережная не должна копировать Лондон или Сингапур.

Поэтому необходимо использовать все возможности, чтобы привлечь местное искусство, местные музеи, различные творческие проекты — все, что придаст набережной особую идентичность».

Отвечая на вопросы портала Архсовета, Поль Алезра подчеркнул, что набережные играют огромную роль в жизни города еще с момента основания. Ведь многие мировые столицы — Москва, Лондон, Париж — строились около рек, и если мы хотим вдохнуть в город жизнь, мы должны вернуться к реке.

— Преображение набережных — всегда масштабная задача. Чем вы руководствуетесь, приступая к новому проекту?

— Во многом я исхожу из собственного опыта. Например, я считаю, что в жизни любой набережной важнейшую роль играют три компонента: экономический, затем компонент устойчивого развития города в целом, и компонент общественного блага. А культуре отведена роль связующего звена между этими тремя столпами. И конечно, проекту просто необходимо здание, которое бы стало «витриной» города, притягивало бы тысячи людей. Это может быть музей, культурный центр или даже оперный театр, как в Сиднее.

— А что насчет мостов? Ведь они сами по себе являются памятниками архитектуры и искусства.

— Безусловно, мосты — очень важная составляющая. К сожалению, в Москве с этим просто кошмар: пересечь реку невозможно. И на автомобильных, и на пешеходных мостах страшно кататься на велосипеде. Чтобы вдоль реки можно было жить, мостов должно быть раз в десять больше. Но должен отметить — еще несколько лет назад не было моста возле Пушкинского музея, однако теперь мост появился, и гулять по нему очень приятно.

— Если мы говорим об арт-объектах, как определить — понравится он горожанам или нет? У нас есть яркий пример того, как москвичи невзлюбили памятник Петру I на стрелке острова Москвы-реки и Обводного канала.

— Мне кажется, москвичи не любят этот памятник, потому что он не имеет связи с каким-либо культурным сообществом города, он просто прибыл в Москву в таком виде и занял пустой постамент. В то время как любой объект искусства должен иметь взаимосвязь с тем или иным сообществом.

— А как узнать, чего все-таки хотят люди? Может быть, через опросы общественного мнения?

— Я в Москве уже семь лет работаю над различными проектами и заметил одну особенность в отношении жителей России, не только Москвы, — у них очень сложно узнать их истинное мнение. Они просто отказываются его высказывать, причем по самым разным поводам, в том числе и по вопросам искусства. Это очень сильно отличается от того, что я наблюдал, скажем, в США, где если людям задать вопрос, то потом их невозможно остановить — они продолжают вести диалог.

— К крупным проектам преобразования Москвы в последние годы привлекаетсямного иностранных компаний. Возможно ли, что москвичи просто с недоверием относятся к зарубежным экспертам?

— Нет, по крайней мере, мой опыт говорит об обратном. Люди всегда очень рады видеть и меня, и сотрудников моей компании, всегда находят время пообщаться. Я считаю, что Россия является одной из самых дружелюбных стран. Кроме того, между Францией и Россией очень большое сходство, очень много точек пересечения. Нас объединяет любовь к традициям, литература, искусство, желание быть независимыми. Мне кажется, эта культурная связь между нашими странами облегчила мне получение сразу пяти музейных проектов в России. Такое активное взаимодействие свидетельствует о признании роли искусства и культуры в качестве действенного инструмента в комплексном развитии городской среды.

— Вы сказали, что в жизни любой набережной важнейшую роль играют три компонента, в том числе экономический. Как вы считаете, могут ли объекты культуры приносить прибыль городу?

— Я могу сказать прямо — на культуре деньги не заработаешь. Но в то же время нас есть примеры того, что культура является отличным мультипликатором для инвестиций. Например, я работал над проектом набережной Marina Bay в Сингапуре. Владелец участка планировал застроить его отелями и казино по типу Лас-Вегаса, но город поставил условие — включить в проект музей. В результате, Marina Bay превратилась в потрясающий выставочный зал под открытым небом, пользующийся огромной популярностью у горожан и туристов. Да, владельцы казино тратят немалые деньги на его содержание, но в итоге получили они гораздо больше.

Вообще любой проект в любой стране мира должен быть устойчивым. Я имею в виду не только устойчивость с точки зрения сохранности окружающей среды, но и то, что проект должен обеспечить рабочие места. Он должен стать таким, чтобы иметь возможность существовать в течение долгого времени и гарантировать пользу людям.