Николай Переслегин — о профессиональной мотивации
Николай Переслегин, архитектор, партнёр бюро Kleinewelt Architekten, в преддверии проекта Москомархитектуры «Открытый город» рассказал о профессиональной мотивации и о том, как построить диалог с заказчиком.
— Какая мотивация необходима сегодня профессионалам, чтобы всю жизнь продолжать самообучение?
— Самообучение — это абсолютно органичный процесс для любого профессионала, не только для архитектора, но и для учёного, врача или педагога. Совсем не новость, что настоящий специалист учится всю жизнь. Моему дедушке сейчас 89 лет, он по профессии физик-океанолог и ведёт очень активную профессиональную жизнь, посещает все профильные конференции во многих странах мира, читает огромное количество литературы на разных языках. Это логично и абсолютно естественно для любого настоящего специалиста. И архитектор в этом отношении, конечно, ничем не отличается от других уважающих себя профессионалов. Поэтому учёба и работа в моём понимании практически единый органичный процесс, важная часть жизни. Было бы грустно, если бы было по-другому.
— Что бы вы посоветовали молодым специалистам, которые только начинают свой профессиональный путь и желают создать собственное дело, найти свою нишу?
— Не обязательно ставить такую цель. Можно быть профессионалом, специалистом и просто счастливым человеком, работая в одной из архитектурных студий. Всё-таки и в Москве сейчас есть некоторое количество хороших бюро, по моим ощущениям, порядка семи. Но это вопрос самореализации, амбиций и психологии. Если тебе ближе всё время быть на передовой и ты готов к вызовам, понимаешь все риски, то делай что-то своё. Надо понимать, что это решение очень ответственное. У тебя должно быть своё сформулированное, достаточно зрелое, профессиональное, творческое высказывание.
Потому что архитектура — это не совсем типичный бизнес, здесь ты в первую очередь «продаёшь» собственные эксклюзивные умения, навыки, знания в конкретной профессиональной плоскости. И когда ты в этом процессе, ты думаешь о бизнесе как таковом совсем не в первую очередь. Бизнес, в смысле деньги, прибыль и т.д., — это производная процесса, о которой ты не должен размышлять, находясь внутри него.
Также и врач, учёный или педагог — наверное, странно, если они будут думать о деньгах, совершая операцию, исследуя молекулы или читая лекцию в институте. Они должны думать о деле, должны быть им поглощены. Для этого необходимо пройти достаточно серьёзный путь.
Если возвращаться к вопросу о том, что бы я посоветовал... Я бы посоветовал быть человеком, интересующимся самыми разными сферами, не только архитектурой, надо изучать массу всего, для того чтобы быть компетентным и востребованным в современном мире. Нужно оперировать всеми необходимыми навыками с ловкостью музыканта-виртуоза, чтобы в существующем экстерриториальном, глобальном мире удивить и заинтересовать крайне искушённого клиента, искушённого человека. Мало всё знать, уметь, везде учиться, нужно ещё иметь что-то совершенно индивидуальное — уникальный продукт, который раньше никто и никогда до тебя не реализовывал. Тогда это может быть «выстрелом» с профессиональной точки зрения.
— Есть ли какие-то универсальные правила игры между архитектором и заказчиком?
— Правила каждый формулирует сам для себя, директив на этот счёт нет. Каждый сам себя позиционирует и выстраивает свои коммуникации, в том числе с заказчиком. Тут не может быть универсального ответа. Если сводить этот вопрос к нескольким критериям — это твой профессионализм, твои коммуникации, плюс что-то нематериальное, что либо устраивает, либо нет. И у вас либо получается сотрудничество, либо не получается, с учётом объективно неплохих изначальных вводных.
— Имеет ли место, на ваш взгляд, цеховая герметичность? Если да, то как следовало бы строить диалог?
— Я всегда за диалог и считаю, что коллегам нужно помогать. Мир тесен, мы все в одной лодке, жизнь длинная (надеюсь). Банальные вещи, но надо отдавать себе в этом отчёт! Мы всегда стараемся быть открытыми ко всем нашим коллегам и друзьям, помогать чем возможно. Но если говорить о цеховой герметичности, гораздо важнее поднимать статус специальности в целом, поскольку престиж отрасли по-прежнему крайне низкий со времён известного всем хрущевского постановления об искоренении излишеств в архитектуре, которое убило на долгие годы профессию архитектора и расплодило по всей стране систему домостроительных комбинатов и обслуживающих их «Моспроектов». Позже эти структуры подошли к началу 90-х годов, когда стала возможной индивидуальная архитектура, но при этом уровень мастерства был низким, за некоторым исключением.
Профессия архитектора была очень уважаемой не только в царской России, но и в советское время, в период работы Академии архитектуры. К сталинской архитектуре можно относиться по-разному, но тем не менее Жолтовский, братья Иофаны и многие другие архитекторы тогда были крупными фигурами. Советские архитекторы входили в творческую элиту страны наряду с известными писателями, учёными, композиторами. Сейчас архитектор находится на достаточно спорной позиции.
И конечно, есть много вопросов относительно того, что любой назовёт пятерку футболистов, музыкантов, рэперов, даже современных русских писателей или режиссёров. Не важно, в какой коннотации, но тем не менее последние несколько лет их знают. И это та часть аудитории, которая представляет для нас интерес. Но архитекторов не знают! Это большой провал, гигантский диссонанс! Любому человеку гораздо спокойнее не быть публичным, но если ты выбрал специальность архитектора, твоя профессия обязывает быть публичным. Плохой художник, музыкант, режиссёр могут творить для ограниченного круга своих близких знакомых, которые приветствуют и одобряют их творчество. Труд архитектора виден абсолютно всем, это самый прямой и короткий по отношению к «конечному потребителю» вид искусства, потому что архитектура — хотим мы этого или нет — формирует повестку дня, воздействует на наше настроение и мироощущение. Поэтому сегодня, в XXI веке, мы обязаны знать имена тех людей, которые, собственно, и создают для нас этот сюжет.
Это странный диссонанс: самая публичная профессия, которой является архитектура, на данный момент самая закрытая. Вот о чём нужно думать всему цеху в целом, если говорить о солидарности. Это, может быть, не совсем выгодно некоторым его членам, но с гражданской точки зрения это абсолютно верно. Мы придём к этому обязательно, причём достаточно скоро, я совершенно уверен.
— Как, на ваш взгляд, можно было бы исправить ситуацию и изменить этот дисбаланс?
— Не думаю, что требуются какие-то радикальные действия. Всегда нужно абсолютно открыто рассказывать о своей работе. Здесь важно качество повествования, и самое главное, интонация. Надо думать о городе в целом и о том, как твой проект будет воспринят. Сегодня важен даже не сам объект, который, может быть, никто и не увидит воочию, а то, какую медийную миссию он будет нести. Архитектура — это месседж обществу, так значит, имеет смысл правильно сформулировать его для целевой аудитории и выбрать каналы коммуникации. То есть как твоя архитектура повлияет в целом на облик города, на городские сюжеты, на качество жизни, на сценарии, на настроение людей, на их мироощущение, на их отношение к жизни, повестку дня, на их желание жить и создавать что-то потрясающее.
— По какому пути должно пойти архитектурное образование в России, чтобы способствовать повышению статуса профессии?
— Я думаю, что наши проблемы в системе образования достаточно понятны: школа, которая была построена, в какой-то момент оказалась негодной. Но чтобы построить её заново, не стоит всё ломать, нужно быть очень настойчивым в реформировании этой школы и приглашать менеджмент участвовать в этом процессе. Я не скажу ничего нового — нужно находить источники финансирования и хороших педагогов. Но в менеджменте имеет значение не только инвестирование в отрасль, но и кто возглавит эти процессы. Примерно понятно, что делать, вопрос в том, чтобы эту историю достаточно жёстко с организаторской точки зрения отстроить.
— И самим студентам нужно повышать уровень образования, проходить стажировки, практики…
— Обязательно, это нормальная тактика! Во-первых, сегодняшние студенты учатся по всему миру, то есть если ты поступил в Московский архитектурный институт, это совершенно не значит, что ты будешь только там учиться. Ты можешь стажироваться где угодно. Точно так же происходит во всём мире.
— Чем, на ваш взгляд, новое поколение студентов-архитекторов отличается от предыдущего?
— Они отличаются вдумчивостью. За всё поколение мне сказать сложно, это было бы странно. Я постоянно общаюсь с достаточно большим количеством студентов и считаю, что они гораздо более глубокие, разносторонние, неформально подходят к решению профессиональных задач и являются правильными студентами или начинающими архитекторами. Они проводят исследования, интересуются, не ленятся. Это хорошо! Так получилось, что в этом году я стал преподавать в МАРХИ, в группе Андрея Борисовича Некрасова, у моих профессоров, у которых мне в своё время было очень интересно учиться. Сейчас мне очень интересно наблюдать, что действительно есть неравнодушные люди, которые готовы постоянно работать, трудиться, действительно подходить к процессу очень искренне, неформально, тратить на это много времени, ничем больше другим не заниматься. Это правильный процесс, это абсолютно позитивное наблюдение. Не знаю, общая ли это тенденция, но у нас в группе сейчас я вижу именно таких людей.
