Маркус Аппензеллер: архитектура перестала быть веянием высокой моды

Портал «Архсовет Москвы» продолжает серию материалов на тему социальных аспектов архитектуры и публичной стороны профессии, начатую интервью с экс главным архитектором Берлина Хансом Штимманном. На наши вопросы мы попросили ответить партнера компании MLA+ Маркуса Аппензеллера, недавно открывшего в Москве собственную выставку.

— Насколько утверждение «городдля гражданина, гражданиндля города» отражает реальную ситуацию в Европе?

— Это сложный вопрос. Я считаю, что, с одной стороны, отражает. Начиная с 1970-х годов, эта тенденция поддерживалась и развивалась; с тех пор наблюдается повышение значимости роли граждан при строительстве городов. Суть такого подхода заключается в том, чтобы пересмотреть устоявшуюся практику и в результате получить то, что больше подходит жителям города. Начало этим изменениям было положено в 1960-х и 70-х годах с появлением неудачных объектов строительства.

В настоящее время развивается совсем другая ситуация, и направление такого развития нельзя охарактеризовать фразой «город и гражданин». Скорее всего, это можно представить в таком виде: «гражданин создает что-то для граждан» на фоне города, где город становится как бы холстом для творения.

Конкурсное предложение жилого района в г. Нюрнберг

На самом деле, в современном обществе люди стали взаимодействовать намного больше друг с другом, а также выполнять совершенно разные роли. Людям больше не нужно встречаться лично, чтобы общаться друг с другом. В этом смысле основным является человеческий фактор, и я считаю, что «гражданин» стал сильнее, а город в целом стал скорее местом, предоставляющим разнообразные услуги.

Раньше понятие «город» означало объект, населенный людьми, теперь это понятие подразумевает, скорее, самих людей, задачей которых является разностороннее развитие города.

Культурный центр в г. Циндао

— Когда вы работаете над проектом в качестве архитектора, вы пытаетесь представить себе людей, которые будут жить в проектируемом доме, ходить по площади, посещать будущий музей? На чем основывается такой образ?

— Да, конечно, мы пытаемся как-то представить себе этого человека, но не в плане того, как именно он выглядит. Когда мы работаем с клиентами или принимаем участие в архитектурных конкурсах, мы задаем себе вопросы: кто собирается использовать эти объекты? Какое строение нужно клиентам? Что они хотят получить? Каковы ожидания заказчика? В очень редких случаях, например, когда вы строите виллу для кого-то, возникает вопрос, насколько заказчик сможет доверять исполнителям. Такое доверие не ограничивается только подписанием окончательного договора, но также проявляется, когда проект выставляется на продажу, когда мы говорим о разработчиках, а также, каким образом учреждение, которое будет использовать здание в конечном итоге, на самом деле относится к своим будущим посетителям, клиентам и пользователям.

Квартал St Andrew, Амстердам

— И вы даже беседуете с детьми, когда проектируете детский сад или школу?

— В данный момент мы работаем над проектом швейцарских школ в Лондоне и в его окрестностях. Работа с детьми и их родителями является неотъемлемой частью создания такой школы. Это возможность понять, что для них важно в этом пространстве, как мы можем соотнести эти потребности с реальностью. Ведь зачастую дети рассуждают очень рационально и способны обратить внимание на вещи, о которых мы, взрослые, и не догадываемся. Например, возьмем вопрос расположения окон. Где начинается окно? Окно часто начинается на уровне, на котором маленький ребенок не сможет посмотреть из него.

Иногда полезно посмотреть на здание глазами маленького ребенка, которому предстоит оценить функциональность этого строения.

Школа Lauriston, Лондон

— В каждом городе есть активные представители общества, городские активисты. Вам когда-нибудь приходилось обсуждать с ними какие-то вопросы?

— Да, конечно. Они не так сильно отличаются от активистов в России — это люди, одержимые определенной идеей, очень хорошо организованные, имеющие свое мнение, которое может быть озвучено публично, они принимают участие в общественных дискуссиях. Я не считаю, что это плохо. Особенно в градостроительных задачах, где вам необходимо предопределить возможное разнообразие особенностей жизни многих людей.

— Все ли проекты стоит выносить на публичные дискуссии? Ведь иногда могут быть затронуты довольно острые вопросы.

— В принципе, я считаю, что все проекты должны обсуждаться с сообществом. При этом огромное значение имеет то, что вы собираетесь обсуждать.

Самая большая ошибка, которую можно допустить при общественных обсуждениях — это вынести на рассмотрение вопрос, который представители общества не могут решать.

Допустим, вы хотите построить башню высотой триста метров, вы же не пойдете к людям и не скажете: «Привет! Хотите, чтобы я начал строительство? », если вы уже решили реализовать этот проект. Потому что в данном случае люди будут чувствовать себя обманутыми.

Школа Lauriston, Лондон

Если вы можете привлечь их, например, к программе по планированию новой площади, они действительно имеют право выразить свое мнение и могут поспособствовать реализации проекта. Это могло бы стать довольно успешной моделью сотрудничества с общественностью, потому что если вы не станете их привлекать, они найдут другие способы препятствовать осуществлению проектов.

— Что вы думаете об этой аудитории, ее культурном уровне, интересах, потребностях?

— По-разному бывает. Принимая участие в некоторых дискуссиях, я был удивлен, насколько хорошо информированы люди о том, что происходит. Они действительно ознакомились с достаточным количеством информации, чтобы понять суть дела и чтобы сформировать свое мнение. Но очень часто проблемы могут возникнуть даже не при реализации крупномасштабных проектов, а при выполнении более мелких задач. Например, в Лондоне мы работали над генеральным планом последующего использования Олимпийского Парка. И план был тщательно составлен, оговорен, согласован и т.д., а затем вы получаете возражения от женщины, которая живет по соседству: «Да, вы знаете, все прекрасно, и вы работаете над масштабным проектом, который, вероятно, принесет большую прибыль. Но мне не нравится этот синий забор, огораживающий стройплощадку». Кто-то может пожаловаться на то, что зеленый свет светофора не горит достаточно долго для пешеходов. И вам придется отнестись к этому серьезно. Очень часто приходится сталкиваться с задачами более прозаическими, чем можно себе представить. Люди, конечно, не могут оказать значительного влияния на решения, которые уже приняты с помощью больших денег или большой политики, но они хотят иметь право голоса, и когда они его получают, они, как правило, одобряют проекты.

Библиотека Rainham

— Что-то сегодня происходит с традициями городского общежития?

— Думаю, да. На самом деле, многие люди считают, что это явление уже уходит в прошлое. Сейчас мы работаем над двумя проектами (один в Китае, один в Лондоне), где мы строим жилые комплексы с помещениями очень малых размеров площадью 17 м² с ванными комнатами и кухнями. Эта проблема характерна для больших городов, ведь большие мегаполисы стали настолько дорогими, что не все люди могут позволить себе купить жилье в них. Особенно это касается тех, кто только переехал в город, у кого нет высшего образования, и они имеют твердое намерение остаться в этом городе. Им негде остановиться. И именно для этих людей создаются такого рода объекты.

Станция метро, Амстердам

Я считаю, что в таком виде можно представить совершенно новую идею о пользе мест общего пользования. В совместном пользовании находятся не только наши дома, но и много других вещей. И главная концепция этих двух проектов заключается также в факте общего пользования. Допустим, у вас очень маленькая кухня, но вы можете сходить в ресторан, который работает как столовая, а также вы можете заниматься в спортивном клубе, где все используют инвентарь общего пользования. Разные люди могут обмениваться вещами и совместно использовать помещения. Поэтому я считаю, что такие проекты имеют перспективу. На самом деле, они становятся все более интересными и являются средством обеспечения стабильности общества.

— Голландия поддерживает программы развития современной архитектуры и современных архитекторов?

— Ну, учитывая экономический кризис, начавшийся с 2008 года, то нет. Раньше в Голландии была совсем другая ситуация, когда самые невероятные вещи были возможны: клиенты не боялись рисков и тратили больше денег, чем они тратят сейчас.

Отель Ватерлоо. Лондон

Эти времена прошли, и сейчас люди совсем не желают идти на риск. Поэтому я считаю, что современная архитектура намного более простая и практичная, чем она была в прошлом.

Тем не менее, это не так плохо, потому что я считаю, что не все здания должны были быть построены в прошлом. В действительности они зачастую выглядят странно. Да, они более замысловатые, но они, как веяние высокой моды — быстро теряют свою актуальность.

Именно почему сейчас мы стараемся создать что-то более долговечное. Как архитектор я чувствую ответственность, что я должен оставить после себя то, что и лет через пятьдесят будет устраивать людей. Конечно, мое творение не обязательно должно нравиться всем, но возможно, посмотрев на него, люди скажут: «Это типичное здание 2010-х годов». Но есть здания постройки XIX в. — начала XX в., которые и в наши дни не потеряли своей актуальности. Это больше, чем просто архитектура, и нам необходимо возродить эти ценности и идеологию, которые были характерны для архитектурного искусства в самой Голландии. Речь идет о деталях, о человеческих навыках, обо всем том, что в современных направлениях архитектуры, например, при строительстве панельных домов, постепенно приняло повторяющиеся формы, которые утратили свою уникальность. Именно поэтому мы стараемся выделить эти детали.