Сергей Зуев: что такое среда для инноваций

Как связаны городская среда и инновации? Развитие культурных институций и количество креативно мыслящих людей? Ректор Московской высшей школы социальных и экономических наук Сергей Эдуардович Зуев делится с «Архсоветом» мыслями о степени взаимосвязи городской среды, культуры, технического прогресса и образования. Интервью состоялось в рамках открытого конференц-тура «Город как инновация» в Сколково.

— Что Вы думаете о связи между средовым началом, насыщенной общественной и культурной жизнью и развитием инноваций? Существует ли она?

— Должен сказать, что, хотя я уже лет двадцать соприкасаюсь с этой темой, для меня остается неясным, что же все-таки такое — среда для инноваций. Это метафора? Или строго управленческое понятие? В таком случае там должен быть строгий алгоритм. Но как его выстроить? Есть ли какие-то теоретические модели или хотя бы статические выкладки, которые говорят, что вот если мы интегрируем в городскую среду какой-то музей современного искусства, то через некоторое время мы получим некий результат в виде каких-то моделей поведения, и все это как-то будет связано с инновацией? Думаю, нет. И никто не просчитывал эффект Бильбао.

Бильбао

Мне кажется, основной вопрос — это недостаток нашего общего знания о том, что может провоцировать активную инновационную жизнь

Например, есть некая макроисторическая линия, связанная с ответом на вопрос — отчего с некоторыми странами в одно время случилось «экономическое чудо», позволившее им на определенный исторический период оторваться от других. Чем это определялось, до конца неясно.

— То есть для вас взаимосвязь среды и инновации все-таки остается метафорой?

— Да, скорее моделью, похожей на то, что пытался в свое время сделать Ричард Флорида, когда обсуждал свой «креативный класс», городскую среду, способствующую концентрации исследования или, наоборот, не способствующую.

— А как же советские наукограды?

— Мне кажется, в случае с наукоградами речь идет не совсем о влиянии именно социокультурной среды. Те, кто в 1950-60-е годы занимался инновационной политикой, в основном говорили о том, что в этих городах «за колючей проволокой» была свобода научного исследования, свобода, как ни парадоксально, от внешнего мира, со слегка повышенным качеством жизни по снабжению продуктами и жильем.

— А «физики и лирики»? Активная культурная жизнь той же Дубны разве не могла способствовать в определенной степени развитию научной среды?

— Я вот затрудняюсь сказать, это побочный продукт или условие? Симптом или причина? Да, мы знаем, что когда наш Физтех в 1960-е годы был ведущим мировым университетом, и масса профессуры, которая там работала, это были люди с широкими увлечениями, в том числе, поэзией, историей какого-нибудь китайского искусства.... Но это что? Классический признак энциклопедиста или признак того, что там происходило что-то действительно интересное? Мы этого не знаем, мы чисто исторически можем наблюдать некоторые линии, но как они связаны между собой и связаны ли вообще — большой вопрос.

— Как Вы думаете, на общегородском уровне, политика, направленная на развитие культурных и общественных пространств, может влиять на развитие креатива у населения?

— Мне кажется, такая политика скорее обсуждает вопрос комфортной жизни и качество среды. Но оно может быть очень разным. Город Майами, например, исключительно комфортный, но для людей старшего возраста. В этом смысле сама по себе комфортность может иметь совершенно различное предназначение. Это, кстати, касается и ВДНХ, и Парка Горького.

А по поводу связи культуры с инновационной политикой, все-таки, я считаю, у нас нет программного инструмента, управленческой модели, но, может, и хорошо. Во всяком случае, сам я лично верю, что в конце XX- начале XXI века вещи, связанные с активной социокультурной политикой, как-то на инновации влияют. Если на достаточно тесном пятачке собрать кучу интересных людей, это, безусловно, даст какой-то эффект.

Сколково

Известно — и об этом писал Ричард Флорида — что наиболее мобильные, быстро двигающиеся города имеют свойство притягивать людей с хорошими мозгами

Тогда как все искусственные административные вещи очень часто проваливаются. И я бы сказал, что неудач больше, чем удач.

— А что Вы думаете о том, как формировать среду современных городов, чтобы она стала питательной для «креативного класса»? Должны ли современные градостроители приобретать новые компетенции?

— Я считаю, профессия архитектора в современном мире становится в сущности системной, то есть не ограниченной рамками ремесла и внутреннего профессионализма. Наверное, нужны и архитекторы в традиционном смысле — вычертить какой-то конкретный объект, но совершенно очевидно, что здесь очень ярко проявляется тяга к системному взгляду на вещи. Здание не может рассматриваться отдельно от среды. Это окружение очень разного рода — начиная от человеческих, транспортных, финансовых, информационных потоков и заканчивая экологической сообразностью и т.п. Все это нужно учесть.

Сколково

В этом смысле вопрос в следующем: либо архитектор останавливается на уровне ремесла, либо он становится реальным проектировщиком, умеющими понимать различные уровни смысла и контекстные дисциплины

Не то, чтобы это было совсем ново. В период расцвета итальянских городов — республик существовала похожая просвещенческая модель, которая предполагала знакомство архитектора со многими аспектами образования и понимание не только архитектуры в узком смысле. Или, например, в едином плане реконструкции Парижа Османа в стратегию пространственного развития были включены многие контексты — и финансовые, связанные с привлечением под будущую аренду, и политические, связанные с Парижской коммуной и необходимостью широких просторных бульваров, которые позволяли бы армейским подразделениям пробраться в любую точку, социальной сегрегацией слоев, а также культурными и архитектурными соображениями.

Сегодня это уже, собственно говоря, не архитекторы, а профессионалы широкого круга, которые при вычерчивании — неважно, кто это делает, машина или человек — способны учесть целый ряд контекстов. В той парадигмальной сдвижке, которую сейчас переживает академическая наука и социальные структуры, наверное, востребованность такого рода проектировщиков очень высока.