Музей как движущая сила городского развития

Публикуем перевод статьи немецкого журнала Baunetz Woche#477 о симпозиуме, который Москомархитектура в сотрудничестве с правительством Москвы провела в рамках программы мероприятий Российского павильона с экспозицией V.D.N.H. URBAN PHENOMENON на Венецианской архитектурной Биеннале 2016. Напомним, что он был посвящен двум темам — «Музеи и общественные пространства как городской драйвер» и «Общественные пространства — новые ожидания».

Baunetz Woche#477:

Впечатляющее зрелище: Монументальные колонны фасада трехъярусного здания, золотой шпиль, взмывающий в небо, украшенный коммунистической звездой. Внушительно даже описание этого здания, покрытого символами колхозов, труда, животных, флагов и пушек. Это центральный павильон парка ВДНХ в Москве — модель социалистического классицизма. Раньше на этом месте располагалась Выставка достижений народного хозяйства (ВДНХ), которая после нескольких попыток была открыта в Москве в 1959 г., раскинувшись на площади в 235 гектаров. Выставка должна была отображать достижения социализма и советской плановой экономики, а также считалась эталонным проектом Советского Союза. Она стала символом культурного величия в шестидесятых и семидесятых годах, но превратилась в обузу для столицы после падения Советского Союза.

Значительная внутригородская территория Москвы была преобразована в фондовую биржу в погоне за новыми капиталистическими приоритетами. Части территории были проданы, некоторые — брошены на произвол судьбы. Парк заполнили законные и незаконные торговые точки. В 2013 г. российские власти, наконец, решили положить конец этому беспорядку. В.В. Путин принял решение о восстановлении парка ВДНХ и возвращению его в предмет общественного достояния, как историческую ценность. Парк стал музеем с собственным административным аппаратом и полноценной культурной программой. И вот он снова открыт для публики, начиная с 2014 года.

V.D.N.H. URBAN PHENOMENON

Парк-музей, фондом которого являются лишь здания? Возможно ли это? Новый статус ВДНХ в качестве музея по-новому интерпретирует наше классическое представление о музее как организации, которое обычно применяется к зданию, в котором хранятся культурные ценности. Но это устаревшая концепция, восходящая корнями к музейной традиции XIX века, согласно которой историческое здание с ризалитом и большими порталами, которое когда-то принадлежало правящей элите другого времени, становится предметом искусства.

Определение «музея» согласно Международному совету музеев относится к общественно-социальной функции, а не физическому пространству: ‘Музей’ — по мнению Совета — это некоммерческая, постоянно действующая организация, открытая для общества, которая служит целям общества и его развития, и которая сохраняет, изучает, оценивает и демонстрирует публике материальные и нематериальные свидетельства жизни человечества и его окружающего мира для исследовательских, образовательных и воспитательных целей.

Симпозиум в Венеции – модератор Лукас Файрайс (первое фото – слева), Элизабет Диллер (первое фото – в центре) и Антон Белов, директор московского музея «Гараж» (первое фото - справа)

Когда международная онлайн-платформа современного искусства e-flux 2015 опубликовала «Авангардную музеологию», ее редактор, Арсений Жиляев, поделился с читателями своими дальновидными идеями: музей, по мнению Жиляева, это, возможно, самое совершенное средство хранения знаний в истории человечества. Это место для хранения исторических потрясений и напоминание о забытом опыте, об общественных проектах и потерянном будущем. Сам Арсений Жиляев живет в Москве и соизмеряет свою концепцию музея с новой ролью парка ВДНХ: учреждения, которое хранит в себе память о прошлых общественных моделях и делает их доступными для публики.

Восстановление парка ВДНХ и его трансформация в музей — это уникальная архитектурная стратегия. Главный архитектор Москвы, Сергей Кузнецов, видит в парке ВДНХ территориальное оживание заброшенного пространства в Москве. Часть стратегии лежит в физическом изменении: восстановление ландшафта. Вторая часть — организационная: трансформация парка в музей.

Учреждению уже 100 лет, но здание было построено 3 года назад: новое здание музея судостроения в Хельсингере, Дания, по проекту студии BIG, Фото: Расмус Хертшой, © M/S Museet for Søfart

Парк ВДНХ стал темой российского павильона Венецианской биеннале этого года, куратором которого был сам Сергей Кузнецов. На выставке VDNH. Urban Phenomenon были представлены копии скульптур парка в сочетании с фотографиями и хрониками, что помогло создать наглядный тур по ВДНХ. Культурная значимость парка для Москвы породила ряд дискуссий о роли музея и его характере. По приглашению Правительства Москвы, руководства ВДНХ и компании AEDES Metropolitain Laboratory, в сентябре состоялся симпозиум Венеции с участием передовых архитекторов, кураторов и музейных управляющих. В городе, который сам по себе превратился в музей благодаря своему архитектурному наследию, встретились такие выдающиеся профессионалы как Элизабет Диллер из Diller Scofidio + Renfro, Кьетил Торсен из Snøhetta, Мартин Рот из Музея Виктории и Альберта, Лондон, Фолкер Штааб, и Зельфира Трегулова, директор Третьяковской галереи. Фокусом симпозиума явился тезис о будущем музея как движущей силе развития города.

Плавный переход в новый музей: Музей искусств Беркли и Тихоокеанский киноархив, проект Diller Scofidio + Renfro, вид с улицы, фото: Иван Баан, Diller Scofidio + Renfro

Стимулом к встрече послужил парк ВДНХ и его презентация в Венеции. Конечно же, участники дебата не забыли опыт Бильбао. Музей Гуггенхайма в Бильбао, построенный Фрэнком Гери в 1997 г., который превратил небольшой город в Северной Испании в магнит для поклонников искусства и культуры, до сих пор служит мерилом архитектурного воплощения музеев. Прошло почти двадцать лет с тех пор как Гери реализовал свой экстравагантный проект в довольно малоизвестном городе, дав начало международному движению, которое видит в музеях экономические стимулы и меры реабилитации угасающих или малоизвестных городов.

Результат не всегда положителен: новые музеи появляются на карте, не имея надежной основы, фонда и достойной выставочной программы. ‘Мертвый груз’ или ‘пустая архитектура’ — страх пустых музеев никогда не покидает их создателей. «Никому не нужны пустые музеи!», этими словами Сергей Кузнецов открыл симпозиум.

Проект студии Snøhetta – расширение Музея современного искусства Сан-Франциско, фото: © Хенрик Кам, SFMOMA

Элизабет Диллер выразила интересный взгляд на «эффект Бильбао». «Фрэнк Гери дал городу подарок, который нам необходимо воспроизвести». Не нужно открещиваться от новых проектов, нужно применять иной концептуальный подход. В процессе восстановления и трансформации музеев экономическая и культурная стороны должны всегда находиться в равновесии. Недавний проект Диллер — музей искусства Беркли и Тихоокеанский киноархив — BAMPFA — один из случаев трансформации объекта. Здание, расположенное на границе старого студенческого городка Калифорнийский университет в Беркли, представляет собой учреждение-интерфейс между исследовательской миссией университета и интересами общественности. «Когда-то музеи были местами производства культуры — теперь это места потребления культуры», — отмечает Диллер. Благодаря прямой связи с Калифорнийским университетом, BAMPFA все еще является местом производства культуры, но это также и общественное место, которое поставляет знания. Команда архитекторов студии Diller Scofidio + Renfro совместила существующее здание печатного дома, выполненное в функциональном стиле тридцатых годов, с новой конструкцией на стальном каркасе, диагональные края и уступы которого контрастируют с находящимся под ней старым зданием. Эстетически впечатляющий проект, который органично и некрикливо сочетается со старым зданием и ландшафтом.

Новый музей искусств в Лос-Анжелесе на основе двух частных коллекций: The Broad по проекту Diller Scofidio + Renfro, с работами Джеффа Коонса и Кистофера Вула (внизу), фото: Иван Баан (сверху), Брюс Дамонте, Diller Scofidio + Renfro

«Каждый музей существует внутри контекста», — утверждает Кьетил Торсен из компании Snøhetta, за последние двадцать лет накопивший богатый опыт музейной архитектуры от маленького рыболовецкого музея в Кормое, Норвегия, до нового здания Музея современного искусства Сан-Франциско площадью 13 000 квадратных метров. Нельзя рассматривать все музеи как единый механизм — ценность каждого из них индивидуальна. С учетом опыта Бильбао, Торсен поддерживает мысль о том, что музей не может существовать вне контекста. Что подвигло Фолькера Штааба построить музей искусства в маленьком городке Аренсхопе на немецком побережье Балтики? Создание новых культурных центров — это успешный пример организации музеев в провинции. Он основан на инициативе сохранения и переосмысления культурной истории места: давняя традиция в живописи художников Балтийского моря, которая началась с живописи пленэр и продолжилась в период ГДР и в наши дни.

Музей как учреждение появляется из культурного контекста места, в котором он расположен. Штааб также делает акцент на эстетической связи места и окружающего пространства. Построенное им здание музея представляет собой коттедж с соломенной крышей, типичный для Аренсхопа.

Музей «Гараж» в Москве по проекту OMA - масштабный портал и открытость первого этажа делает здание гостеприимным и доступным для посетителей, фото: Тимур Шабаев (сверху), Василий Бабуров (снизу), © OMA

Музей в Аренсхопе — это новая веха музейной традиции. Как и музей «Гараж». История последнего началась с тех пор, как меценат Даша Жукова открыла общественный музей в центре столицы для организации выставки собственной коллекции. Сначала он располагался в гараже, построенном архитектором-конструктивистом Константином Степановичем Мельниковым. В 2008 г. Жукова переместила свою коллекцию современного искусства в Парк Горького. Данная архитектурная тенденция навеяна идеями команды OMA, которая в 2015 г. превратила ресторан шестидесятых годов в музей-гараж. Новый выставочный центр, у которого нет богатой истории, должен заявить о себе, должен показать свою близость и открытость для посетителей. Если Штааб опирался на отношение жителей города к музею в виду расположения возле приморского курорта с 638 жителями, OMA в 12-миллионном мегаполисе сначала должна была сделать архитектуру своей визитной карточкой. Самой значимой их постройки в 2015 г. стали два монументальных портала из поликарбоната. Они открываются и поднимаются как двери гаража, пропуская посетителей вовнутрь. Экономичные материалы и гостеприимная атмосфера сделали коллекцию и сам музей ближе к публике. Антон Белов, директор Музея современного искусства «Гараж», объясняет достигнутый эффект следующим образом: «Музей — это торговый центр для культуры». Таким образом Белов пытается объяснить значимость музея на языке капитализма. Музей может быть местом потребления для посетителя или демократичным пространством, где гость чувствует себя частью чего-то большего.

Как может архитектура сделать музей ближе к посетителю, если она не соответствует духу времени?

И как здание может стать демократичным, если оно было построено во времена, когда музеи были привилегией элит?

К примеру, Третьяковская галерея появилась из частной коллекции купеческой семьи и находилась в бывшем доме семьи в Москве. Постепенно к ней были добавлены новые здания, и теперь галерея занимает целый квартал, здания которого принадлежат к разным периодам: от конца девятнадцатого века до семидесятых годов. Директор Третьяковской галереи, Зельфира Трегулова, считает, что «музеи помогают поддерживать и воспитывать цивилизованное общество» и хочет сделать музей ближе к посетителю при помощи архитектуры. Сергей Чобан и Андрей Перлич из бюро SPEECH собираются значительно увеличить пространство галереи. Среди других изменений примечателен прозрачный стеклянный портал в форме заостренного клинка, который будет вести посетителя в глубину здания, делая галерею более открытой для публики.

Открытые врата в храм искусства или вход в торговый центр? Музей «Гараж» в Москве, проект OMA, фото: Джон-Пол Паселли, © OMA

В архитектурном плане изменение входа в здание не является уникальным решением. Так, например, И.М. Пей построил стеклянную пирамиду у входа в Лувр. Сегодня фокус перенесен с создания современной архитектуры на коммуникацию с посетителями и прохожими. Создается новое связующее звено между зданием и окружающим миром. Проект Аманды Феррете для новой входной группы в Музей Виктории и Альберта в Лондоне направлен на достижение прозрачности и проницаемости городского пространства и соединения улицы и музейного пространства. «Нам нужны функциональные здания, а не новые «визитные карточки», — заметил Мартин Рот, директор музея Виктории и Альберта, во время симпозиума.

Архитекторы Diller Scofidio + Renfro используют эстетические решения как акт коммуникации. Образцом может служить проект для музея Хиршхорн в Вашингтоне, созданного Гордоном Баншафтом в семидесятые годы. Для временного расширения пространства здания над внутренним двориком планировалось возведение цилиндрической конструкции в форме мыльного пузыря. Но этот проект 2013 г. так и не был реализован.

Какую же стратегию должны избрать существующие музеи для архитектурного исполнения своей общественно-социальной функции? В ходе симпозиума не был получен однозначный ответ на этот вопрос. Но все участники согласились с тем, что каждый музей — парк, частная коллекция или историческое учреждение — должны служить обществу. Архитектура должна предлагать новые решения в соответствии с общественным спросом. Франсин Хубен, основатель архитектурной студии Mecanoo, сформулировал эту идею следующим образом: «Архитектор получает от общества заказ на постройку музея, и средства для этого выделяются из общего бюджета. Поэтому архитектура музея должна разрабатываться таким образом, чтобы каждый человек получил что-то в ответ».

См. содержание венецианского симпозиума 24 сентября 2016 г. по приглашению Правительства Москвы, руководства ВДНХ и компании AEDES Metropolitain Laboratory на сайте AEDES: www.ancb.de